Морган шел впереди по резиденции Кэссиди и не уставал поражаться. Раньше он заходил только в прихожую и библиотеку. Больше никуда. Даже в туалет не заглядывал. А тут, боже правый, есть из чего выбирать!
Мэра Кэссиди не нашли ни в туннеле, ни в офисе. Охрана уже обыскала весь дом, никого не обнаружила, но Рамон не торопился уходить.
– Шикарное местечко, – констатировал он, поднимаясь по центральной лестнице и жадно поедая глазами все вокруг: и панели на стенах, и хрустальные люстры, и пустынные пейзажи маслом. – Мой старикан жил в дерьмовом домишке на пыльной горе. Столько денег – и жить как дерьмовый гомеро!
Он остановился у огромного полотна, изображающего ночную пустыню. На нем спиной к зрителям стоял одинокий человек, глядящий на яркий столп света, вырывающийся из чего-то похожего на дверь во тьму.
– Это нарисовал Джек Кэссиди, – пояснил Морган и добавил, надеясь отвести мысли Рамона от идеи сжечь сердце города: – Тот же человек, который построил и дом, и церковь.
– Ну так и что тут нарисовано? – не унимался Рамон, рассматривая картину. – Кто на ней?
– Не знаю. Наверно, сам Джек. А сияющая дверь, наверное, зеркало. Он встроил его в другую картину – там, в церкви.
Рамон проигнорировал намек и пошел по второму этажу, будто покупатель, открывая двери и заглядывая в комнаты, пока не дошел до конца коридора и не открыл последнюю дверь, ведущую в большую спальню с обширной старинной кроватью посередине, с камином и двумя креслами. В дальней стене виднелась раскрытая дверь, за ней – старомодная чугунная ванна.
– Вот это я называю спальней, – объявил Рамон, заходя и осматриваясь. – На мой вкус, слишком отдает древним дерьмом, но, если малость ободрать да приукрасить, очень даже ничего. Джакузи да зеркала на потолке… эй, ты как думаешь?
Он посмотрел на Холли. Та промолчала.
– Ребята, займитесь пока делом. Мэра поищите. А мы с леди тут немного позанимаемся. Надо опробовать здешнюю мягкую мебель.
82
Дверь спальни закрылась за спиной и тихо щелкнула, замыкаясь. Холли посмотрела вниз, на доски, стертые, исцарапанные ногами Кэссиди за сотню лет. Сжалась, ожидая, что Рамон ее схватит. Руки по-прежнему стянуты пластиком. Сопротивляться трудно. Разве что пнуть негодяя. Отдавить ему палец. Холли слышала: Рамон стоит между нею и дверью. Запертой.
Под ногами заскрипели половицы. Холли напряглась, но Рамон прошел мимо, не тронув ее. Заскрипели пружины матраса – Рамон присел на край кровати. Холли чувствовала, как по ней ползет похотливый взгляд.
– Посмотри на меня! – приказал Рамон.
Она подчинилась, хотя волосы закрывали лицо, словно темная вуаль. Рамон рассматривал ее, как покупатель рассматривает лошадь или собаку, затем похлопал по кровати рядом с собой.
Холли посмотрела на его руку, затем снова на лицо. И не двинулась.
Рамон склонил голову набок, сунул руку за спину.
В руке его появился нож. Рамон медленно поворачивал лезвие. Оно вспыхнуло, отражая свет.
– Как, по-твоему, у нас с тобой утрясется, а? – спросил Рамон.
Холли напряглась сильнее, пытаясь подавить внезапную дрожь. Нельзя, чтобы он заметил и принял за признак испуга. Холли не боялась, но злилась. Сильно.
– Тебе наплевать на то, что я думаю об этом, – сказала она.
– Вовсе нет. Ты ж понимаешь: если бы я хотел, я бы тебя взял. Мы оба понимаем. Привязать тебя тут, приставить нож к глотке; если выкинешь чего – порезать. Можно сыграть и так, если хочешь. Но какой толк? Зачем мучиться, когда есть легкая дорога к точно такому же финалу?
Рамон положил нож на кровать, вынул мобильный телефон:
– Давай я тебе кое-что покажу.
Он встал с кровати, нажимая кнопки на телефоне, кажется целиком поглощенный им. Холли поглядела на нож. Слишком далеко. Даже если достанешь, со связанными руками многого не сделаешь. А снаружи, за дверью, стоит Морган с винтовкой.
Рамон подошел к девушке, показал экран:
– Видишь?
Холли вскрикнула.
Пара живых, полных муки глаз смотрела с чудовищно изуродованного лица, отчего-то сиявшего белозубой улыбкой. Как эта девушка может улыбаться после такой жути, сотворенной с нею? Затем Холли поняла: несчастной отрезали губы.
– Розалита, – пояснил Рамон. – Я разрешил ей выбирать – как и тебе. Как думаешь, что она выбрала? Такая храбрая девушка. И такая красивая. Была. Жаль.
Он мазнул пальцем по экрану, и появилось новое фото: другие глаза, глядящие из такого же кровавого месива.
– Кармелита. И она сказала «нет».
Он снова мазнул пальцем. Холли отвернулась, чувствуя, как подкатывается тошный ком.
– Смотри на экран, – велел Рамон.
Она мотнула головой, отступила назад, ударилась спиной о закрытую дверь.
– Смотри на экран! – повторил Рамон очень спокойным, холодным голосом.
Холли глубоко вдохнула, борясь с тошнотой.
– Посмотри на экран, – велел Рамон чуть добродушней. – Там не то, что ты думаешь.
Она поглядела.
На этот раз – ни крови, ни выпученных глаз на обезображенном лице. Глаза этой девушки были закрыты. Лет двадцать, не больше. Черные, глянцевито поблескивающие волосы разбросаны по подушке.
– Мария, – пояснил Рамон. – Она сама отдала мне то, что, как мы с ней знали, я все равно взял бы. Она отдалась мне, понимаешь? Конечный пункт тот же самый. А дороги разные. Какую выберешь ты?
Он опустил телефон. Рамон стоял так близко, что Холли ощущала его дыхание на лице. Она глянула на кровать. Нож по-прежнему лежал там. Возможно, тот самый, в руках Рамона убивший красоту несчастных девушек.
Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, она прошла мимо Рамона. Все инстинкты дружно кричали: «Беги!» Но Холли старалась подавить их, сосредоточившись на перемещении ног. Один шаг. За ним другой. И дальше.
У края постели она повернулась. Ноги подогнулись сами. Холли подчеркнуто проигнорировала лежащий рядом нож. Рамон задумчиво посмотрел на нее, потом кивнул и пошел, на ходу расстегивая пояс.
Холли подумала о том, что еще утром стояла у могилы мужа, хороня прежнюю жизнь, а затем шла через дождь, желая покончить со всем. Но не покончила. А теперь, в полном ничтожестве и бессилии, поняла, как сильно хочет жить. Готова на все, чтобы сохранить ее. Буквально на все.
Она принялась расстегивать пуговицы на ширинке Рамона. Но со связанными, сжатыми ладонями трудно что-либо ухватить. Холли ощущала на себе взгляд Рамона. Он потянулся за ножом, и она застыла. Перед глазами поплыли жуткие фото с телефона.
