В общем, не скучно было. Советы, допросы шамана, комплектование и отправка на Русь новых разведкоманд, и я постоянно откладывал отбытие. Так прошёл день, другой и третий. Оттягивать переход было нельзя, время поджимало, и я всё-таки собрался. Запаковал в сумку парадный мундир с погонами, это для венчания на царство Изяслава Мстиславича, со всеми попрощался, кому требовалось дать указания, дал их и уже хотел покинуть Рарог, но остановился. В голове мелькнула мыслишка, что надо бы преподнести первому русскому царю (а в том, что великий князь им станет, я не сомневался, слишком большая работа была проделана) какой-нибудь подарок.
Из этого возник резонный вопрос: что ему подарить? Вариантов было несколько, и я задумался. Деньги? Нет, они мне самому нужны, да и великий князь не босяк. Оружие? Так у Изяслава своего хватает. Воинов? Людьми я не разбрасываюсь, даже подневольными. Может, книгу? Да, пожалуй, особенно если это будет не просто какой-то требник, псалтырь или история о нелёгком житии семитских племён в Синайской пустыне, а посвящённый нашим предкам сборник преданий. Подобная книжка у меня имелась, волхвы недавно переписали несколько экземпляров для школы. Поэтому, прежде чем покинуть Рарог, я посетил храм.
В святилище Яровита было тихо и спокойно. Статуя бога-покровителя, который предстал передо мной в образе воина, взирала на мир, а волхвы занимались своими повседневными делами: одни чистоту наводили, другие стены перед зимой утепляли, а третьи находились во внутреннем дворе и тренировались, всё как обычно. Постояв перед идолом, я помолчал, подумал о том, как много ещё предстоит сделать, и пошёл в библиотеку.
Нужную книгу мне нашли быстро. Я спрятал её в сумку и направился на выход. Однако опять задержка. Ко мне подошёл один из волхвов и сказал, что пленный шаман, находившийся под охраной служителей Яровита, просит о встрече. Как он узнал, что я в храме? Непонятно. Чего хочет, если раньше отмалчивался? Не ясно. Однако личностью он был примечательной и неординарной, такие люди меня всегда интересовали, и я спустился в подвал.
Шамана, которого пытали, но не калечили, а он на удивление быстро смог восстановиться и залечить раны, держали в тесной комнатушке. На цепь его не сажали, кормили исправно и даже обеспечили мебелью. Местные волхвы ждали появления более опытных товарищей из Священного отряда Яровита, так сказать, представителей головного офиса из Волегоща. По этой причине северянина не трогали.
Я торопился, поэтому присел на табуретку перед стариком, который, поджав под себя ноги, расположился прямо на деревянном полу, и сразу перешёл к делу.
– Ты хотел со мной о чём-то поговорить? – спросил я его.
– Да. – Шаман зыркнул на меня исподлобья. – Духи моих предков сказали, что ты здесь, и поведали, что тебе не надо выходить на дорогу между мирами живых и мёртвых. Там опасно. Там тебя подстерегает опасность. Там ты найдёшь свою смерть.
«Он говорит о тропе Трояна, – понял я. – Однако откуда он о ней знает? Спросить? Нет. Скорее всего, не ответит или отговорится, что духи подсказали. Поэтому приму его предупреждение к сведению и не более того».
– А больше духи предков тебе ничего не поведали?
– Нет.
– А ты сам ничего сказать не хочешь?
Молчание, тягостное, наполненное тоской. В душу венделя не пробиться, сила воли у него ого-го, подобна броне. Но отголоски бури, которая бушевала в его душе, я улавливал. И когда я собрался уходить, он остановил меня словами:
– Я хочу с тобой поговорить о судьбе моего народа. Но не сейчас, а когда выпадет первый снег.
– И почему так?
– Думать буду и с предками советоваться. Дело-то непростое.
– Ладно, – усмехнулся я, – будем ждать первого снега.
Я поднялся, обвёл комнату взглядом и вышел. На предупреждение шамана особого внимания не обратил. Мутный он тип, и верить ему было нельзя. Голос подал, и то хорошо, глядишь, позже ещё что-то скажет, и получится его на откровенность раскрутить. А нет, так и не надо. Приедут серьёзные мужчины из Волегоща и вытрусят из него всё, что он знает и о чём лишь догадывается. У них даже паладины Христа языки развязывали и цистерцианцы из особо одарённых, а тут какой-то шаман.
Забыв о пленнике, я помчался к порталу. Попутно проверил Валентина Кедрина, который гонял своих питомцев днём и ночью, и перешёл в Дикое поле. На тропе Трояна меня никто не поджидал, и я для себя определил шамана как мошенника, занявшись текущими степными проблемами. В орде особо не задержался, за три дня уладил все самые неотложные дела, разрешил четыре тяжбы, наложил виру на пару родов и объявил о весеннем сборе невест, а затем взял конвой с заводными лошадьми и направился в Киев.
Дождь, слякоть, грязь и холод. Но непогода не могла меня остановить, и спустя несколько дней я оказался в столице Руси, где проходил большой совет русских князей. Рюриковичи, коих собралось почти полсотни душ (это вместе с молодёжью), судили и рядили, как им жить дальше. Владимирко Володаревич и недобитые Долгорукие с Ольговичами кивали на Константинополь, мол, там цивилизация, давайте поближе к ромеям прислоняться. Средненькие князья, вроде Ростислава Ярославича Рязанского, Изяслава и Владимира Давыдовичей (черниговские владетели), Рогволда Борисовича Полоцкого и Вячеслава Владимировича Волынского (он до сих пор считал, что племянник должен отдать ему великое княжение), говорили, что ничего менять не надо, и так всё хорошо. А семья Изяслава Мстиславича, он сам, митрополит Климент и мелкие князья, которым посулили некоторые блага, настаивали на избрании царя.
В итоге начали спорить, и на разговоры потратили седмицу. В это время я неоднократно тайком встречался с Изяславом и митрополитом. Первому давал советы, а второму рассказывал, как, на мой взгляд, лучше обставить венчание на царство, и подарил гимн. Какой? «Боже, царя храни!» Ходил-ходил, все мысли вокруг будущего самодержавия крутились, вот память и выдала текст. Гимн появился на бумаге, которую я передал Клименту Смолятичу. Мне-то всё равно, а ему пригодится, вещь-то серьёзная и по мозгам не избалованных музыкальными творениями людей двенадцатого века должна бить сильно.
Рюриковичи всё же решили голосовать, и великий князь получил то, о чём мечтал. Долгоруких он прижал тем, что может отобрать остатки отцовского наследства. Ольговичей купил обещанием выделить им небольшие городки для кормления. Давыдовичам припомнил, как они с Гюрги против него выступить хотели, и попросил посчитать, за сколько дней чёрные клобуки из Зарубина смогут добраться до Чернигова да сколько он потом в осаде продержится. Вячеслава Владимировича уговорил поступиться старшинством и что-то пообещал, что именно – неизвестно, по-семейному всё решалось. Рогволду Полоцкому были предъявлены свидетельства того, как он с ромеями сговаривался. Ростиславу Рязанскому великий князь гарантировал автономию и расширение владений в степь (это с моей подачи). А остальных он просто купил. Причём Иван Ростиславич Берладник, который всё же успел на сход, принял от Изяслава (в подарок, конечно, а не как взятку) триста пятьдесят гривен серебром. Ему нужно, поскольку отказываться от Норланда он не собирался. И только Владимирко Володаревич до конца стоял на своём, отстаивал интересы ромеев и ни о каком царе слышать не хотел.
