Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
В частности, по вопросам явных безобразий, проявленных лётным составом 7.VII.42 года Нач. ОО НКВД 84 РАБ 8.VII.42 года информировал комиссара полка тов. Стельмашук с целью уточнения фамилии четырёх лётчиков, учинивших в пьяном виде скандал в столовой, тов. Стельмашук вызвал к себе подозреваемых.
Узнав об этом подполковник Пруцков пригласил нач-ка ОО НКВД 84 РАБ зайти к себе, где ещё присутствовали комиссар полка Стельмашук, командир полка — майор Клещёв, ст. инспектор ВВС КА — майор Семёнов, который занимается тренировкой лётного состава 3 АЭ 434 ИАП и ряд других командиров полка.
По информации Начальника ОО НКВД 84 РАБ тов. Пруцков заявил, с этим делом я разберусь сам, Вы товарищ Стельмашук сами никаких мер самовольно не принимайте и обо всё докладывайте мне. Командир полка майор Клещёв явно в возмущённой форме заявил "Вы занимаетесь только сплетнями, только пишите, ну и пишите, а толку с этого мало" и при этом сразу ушёл.
Вмешавшийся в разговор ст. инспектор ВВС КА — майор Семёнов с применением нецензурных слов по адресу Начальника ОО НКВД 84 РАБ, стоя в защите лётного состава, в процессе разговора заявил "ну и нечего к нам ходить с вашими информациями, мы обойдёмся без Вас и идите отсюда вон".
Когда начальник ОО НКВД 84 РАБ заявил, что он информирует командира и комиссара полка, тов. Семёнов ответил, "командиру некогда заниматься этими вопросами, он прилетел с фронта, устал и ему надо идти спать".
Сам же майор Семёнов 6.VII.42 г. по заявлению комиссара полка тов. Стельмашук был в пьяном состоянии и появившись за ужином в лётной столовой подрывал авторитет комиссара полка, заявляя, что "тебе комиссар нечего делать, иди лучше готовь постели для лётчиков, а я сам разрешил лётчикам по 100 грамм вина, "впоследствии по просьбе лётчиков добавил ещё по 50 грамм", завтра за обедом дам по 200 грамм, а мало будет, так по 300 грамм".
Все вышеперечисленные факты говорят за то, что командование полка — майор Клещёв не воспитывает личный состав полка на выполнение боевых задач, на укрепление воинской дисциплины, а наоборот разлагает её, комиссар же полка — батальонный комиссар Стельмашук потворствует этому и в силу созданных ему условий со стороны майора Клещёва и подполковника Пруцкова т.е. ограничения в его действиях, выполнять функции комиссара полка не может, хотя иногда он к этому и стремится.
Сообщаем на ваше усмотрение.
Начальник ОО НКВД 84 РАБ лейтенант госбезопасности (Сурмач)
Оперуполномоченный ОО НКВД 84 РАБ лейтенант госбезопасности (Миневич)
9.VII.42 г.
Г. Люберцы
№ 4/232» (Фонд 35, опись 11271, дело 13, л. 57 — 64).
* * *
Как вы думаете, что сделал с этим документом юный полковник Сталин? Правильно, он наискосок зелёными чернилами написал: «В дело 434 ИАП. В. Сталин».
Своих друзей он не продавал… А друзья его? Друзья у него были в вине, а вот в беде…
Пусть хоть кто-нибудь из них, живущих сегодня, скажет, что навещал Василия в тюрьме или в ссылке… Им было чего бояться тогда. А как же дружба?
Один только Всеволод Бобров имел мужество навестить его в Казани.
Заслуженный мастер спорта Валентин Борисович Бубукин про дружбу Боброва с Василием говорит следующее: «Я не согласен с теми, кто осуждал Боброва за его "корыстолюбие" — дружбу с Василием Сталиным. Они были близко знакомы друг с другом с 1945 года. Сын вождя во многом помог Боброву, ну а когда он сам был в опале, Бобров и в Казань к нему ездил и позже хлопотал, чтоб того достойно похоронили. Хотя уже при Хрущёве это Боброву грозило неприятностями» (Настенко Г. «Труд» за 23 апреля 2003 г.).
Кстати сказать, дважды Герой Советского Союза Виталий Иванович Попков как-то признался, что это он был организатором той самой рыбалки, когда один погиб и двое были ранены (в том числе сам Василий). Сегодня он говорит об этом с сожалением, потому что тогда на вопрос командующего: «Кто организовал эту рыбалку?», он ответил, что «Сталин организовал». Один из немногих лётчиков, отказавшихся «прислуживать» Василию Сталину, был Александр Иванович Покрышкин. Как-то в отпуске в Крыму он напрямую сказал про сына вождя: «Чтобы командовать таким округом, надо иметь академическое образование и опыт работы. А у него их нет» (Тимофеев А.В. Покрышкин. ЖЗЛ. М., 2005 г.). Но мы отвлеклись…
«Новая семья» Василия Иосифовича живёт на его пенсию в 150 рублей. Девочки Людмила и Татьяна, дочери Марии Игнатьевны, живут вместе с ними.
В сентябре 1961 г. Шевергина уезжает в Москву делать аборт. Это зафиксировано сотрудниками местного КГБ. «Воспользовавшись её отсутствием, Василий завёл скоротечный роман с другой Марией, двадцатилетней студенткой ветеринарного института», — пишет А. Литвин.
Оба дяди Марии были лётчиками и служили под началом Василия. От одного из них она узнала о приезде Сталина и сама позвонила ему. Представилась и напомнила о встрече на стрельбище. Сын вождя банально увлёкся молоденькой девушкой, пока ему позволяло время. В отсутствие жены они жили вместе. Отсюда и пошёл разлад в семье…
А. Литвин считает, что «возможно, Шевергина узнала об этой измене (не исключено, что с помощью сотрудников КГБ, фиксировавших на магнитную плёнку каждый вздох в квартире на улице Гагарина) и пригрозила уходом, если жизнь её и детей не будет должным образом устроена. Устав сопротивляться, Василий капитулировал».
Отсюда всё и начинается: «7 октября 1961 года Василий беседовал с председателем КГБ Татарии и просил разрешения оформить брак с Шевергиной и устроиться на работу комендантом аэродрома авиационного завода. Председатель предложил ему сменить фамилию на подлинную отца или матери (так поступила его сестра Светлана, став Аллилуевой), получить паспорт вместо имеющейся у него на руках справки об освобождении из заключения и начать работать. Неожиданно Василий согласился, правда при условии, что ему вернут 30 тысяч рублей компенсации за отнятую подмосковную дачу. Но через несколько часов позвонила Шевергина и сообщила о повышении ставки: по её словам, за смену фамилии Василий должен требовать возвращения в Москву, возврата квартиры, машины и увеличения пенсии.
Несмотря на то что последние требования казались неприемлемыми, власти вступили в торг. 27 октября Василий согласился получить паспорт на фамилию Джугашвили, с тем чтобы к 7 ноября зарегистрировать свой брак с Марией. В связи с этим он просил предоставить ему в Казани трёхкомнатную квартиру и доставить из Москвы машину и вещи. Это соглашение следовало согласовать с московским руководством. 30 октября из Казани на имя главы КГБ Александра Шелепина отправилась соответствующая докладная записка. Ответ датирован 17 ноября. Москва торговалась вяло: жилплощадь может быть расширена до размера двухкомнатной квартиры, вещи могут быть возвращены, вместо машины возможна денежная компенсация. 9 января 1962 г. Ленинский райотдел милиции Казани выдал паспорт на имя Джугашвили Василия Иосифовича. Через два дня гражданин Джугашвили зарегистрировал брак с Марией Шевергиной и удочерил её детей».
«Что же произошло? — задаёт вполне резонный вопрос доктор исторических наук Литвин. — Ведь всего полгода назад Василий писал своей тёте Анне Аллилуевой: "Что касается фамилии, то я лучше глотку себе перережу, чем изменю! Никогда на это не пойду, и говорить со мной нет смысла. Сажали Сталина, судили Сталина, выслали Сталина, а теперь для их удобства менять… Нет! — заключал он с грубой экспрессией. — Каким родился, таким и сдохну!" И, как бы убеждая себя, добавлял: "К тому же это бессмысленно, ибо мои соседи по дому, лётчики, служившие ранее у меня, узнали меня и вся Казань знает, кто я такой… Настроение паршивое, здоровье того хуже, но постараюсь и это пережить, хотя уже надоело и осточертело влачить такое существование…"».
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
