– Он помогал матери, когда мой отец сбежал, оставив ее беременной. Он с тех пор при ней.
Дьябло попытался укусить чистопородного мерина Керби. Мерин так испугался огромного жеребца, что пустился в отчаянный галоп. Дьябло не отставал, не прикладывая для этого никаких усилий.
– Откуда ты знаешь, что он попытается убить Викторию?
– Я увидел в городе одного из наших конюхов. Он сказал, что Лаймен уехал с ранчо рано утром, за несколько часов до того, как мама отправилась по гостям. Джермен никогда и никуда не отпускает ее одну, если только у него нет более важного дела.
– Что ты собираешься делать?
– Я должен заставить ее остановить его. Я уверен, что это он убил Джеба. Я не позволю ему застрелить еще и Викторию. Это убьет судью.
Вся история показалась Тринити фантастической. И он ни на мгновение не поверил бы ей, если бы не знал Куини.
– Что он станет делать? – спросил Тринити, стараясь помешать Дьябло напасть на мерина Керби.
– Я не знаю.
Тринити понял, что дальше расспрашивать Керби бесполезно. От страха мальчишка был почти в истерике. Ему хотелось, используя большую скорость Дьябло, обогнать Керби, но он сдержался, понимая, что тот скорее догадается, где убийца устроит засаду.
Никогда Тринити не чувствовал себя таким беспомощным... и таким разъяренным. Если Куини и дальше будет вредить Виктории, он ее убьет.
Дьябло насторожил уши. Тринити не услышал ничего, что могло бы привлечь внимание коня, но ощутил, как напряглись мускулы жеребца и ускорился его ход. В три скачка они обогнали Керби. Доверяя инстинкту, Тринити дал волю Дьябло. Огромный вороной жеребец больше не воевал с ним и потерял всякий интерес к мерину Керби. Его влекло что-то происходившее впереди.
Наконец и Тринити это услышал. Звуки выстрелов! Дьябло яростно заржал и помчался вперед еще быстрее.
Сначала он заметил одинокого всадника, который преследовал кого-то и стрелял не переставая, едва успевая взвести курок. Тот, за кем он гнался, находился в зарослях терновника. Тринити надеялся, что это не Виктория: она же не выйдет оттуда живой!
Он увидел ее, когда они с Беном перескочили из одной гущи зарослей в другую. Даже на расстоянии он увидел, что одежда ее изодрана шипами. С яростным ревом он погнал Дьябло на одинокого стрелка.
Теперь Дьябло не надо было подгонять. Расстояние между ними сокращалось с бешеной быстротой. Тринити вытащил револьвер, но не стрелял. Он хотел быть поближе, чтобы не убить нападавшего, а взять живым. Он хотел знать, кто послал его за Викторией и почему.
Стрелок так сосредоточился на своей цели, что Дьябло оказался почти за ним, когда он наконец понял, что его преследуют. Со свирепым видом он круто повернулся в седле и вскинул ружье.
Тринити выстрелил, и тело мужчины дернулось, но ружья он не выронил. Тринити выстрелил в него второй раз, но мужчина продолжал сидеть в седле и держать ружье.
Дьябло был уже бок о бок с лошадью стрелка. Оскалив зубы, он сильно укусил изнемогавшую от усталости лошадь. Та взвизгнула от боли и круто обернулась. Ее внезапное движение вышибло стрелка из седла, и он скатился на землю... прямо под тяжелые копыта Дьябло.
Тринити отдернул жеребца в сторону, но успел ощутить удары копыт по мягкому телу. Он соскочил наземь и подбежал к человеку, неподвижно лежавшему на сухой земле.
Тринити вроде бы узнал мужчину, который постоянно крутился около Куини, когда та была певичкой в дансинге, но полной уверенности в этом не было. Время слишком его изменило. Он открыл глаза и уставился на Тринити.
– Кто ты? – спросил Тринити. – Почему ты пытаешься убить Викторию? Кто тебя послал?
Мужчина ничего не ответил, лишь продолжал сверлить Тринити ненавидящим взглядом.
– Тебе нужен врач. Скажи, кто заплатил тебе за убийство Виктории, и я отвезу тебя в Бандеру.
Мужчина лежал неподвижно и молчал. Подскакал Керби. Он спрыгнул с мерина и склонился над упавшим.
– Это Джермен Лаймен.
– Значит, это Куини послала тебя убить Викторию.
– Он ничего не скажет, – промолвил Керби. – Он скорее умрет, чем скажет хоть слово, способное повредить матери.
Тринити показалось, что ненависть в глазах Джермена стала еще яростнее, когда тот перевел взгляд на Керби. Он явно считал мальчишку предателем.
Внезапно Тринити утратил всякий интерес к Джермену Лаймену, К ним подъезжали Виктория и Бен. Они оба были сильно расцарапаны.
Виктория свалилась с седла прямо к нему в объятия. Она вся была в крови. Одежда на ней висела лохмотьями. Видно было, что лошади ее тоже крепко досталось.
Хуже всех выглядел Бен.
– Другого выхода не было, – произнес он, когда Тринити бросил на него угрожающий взгляд.
– Бен заставил меня ехать за ним, – пробормотала Виктория. – Иначе от меня бы ничего не осталось.
В тот же миг Тринити услышал шорох позади себя и, обернувшись, увидел, что Джермен Лаймен приподнялся на локте и направил ружье прямо в грудь Виктории.
Звук выстрела оглушил Тринити. Он с ужасом ожидал, что Виктория сейчас упадет, но вместо этого наземь свалился Лаймен.
Он был мертв.
Ружье Керби выпало из его враз ослабевшей руки, и он с ужасом уставился на труп.
– Он собирался убить Викторию. Он направил ружье прямо на нее.
Тринити почувствовал бешеное желание отправиться на ранчо Блейзеров и пристрелить Куини на месте. Ему надо было срочно доставить Викторию к доктору. Он не думал, что ее раны серьезны, но точно узнает это только в гостинице. Она была ему важнее, чем Куини. И всегда будет.
К тому же если он сейчас поедет на ранчо Блейзеров, Керби последует за ним. И как бы зол он ни был, как бы она этого ни заслуживала, но не мог он застрелить Куини на глазах у ее сына.
Но однажды он найдет Куини и застрелит ее.
У него не было другого выхода.
– О-о-о! – стонала в голос Виктория. Тринити вытащил последний шип из ее плеча. – Совсем не надо было тащить его в сторону.
– Поделом было бы тебе, если б я вообще его не вытаскивал, – сказал Тринити, выбрасывая шип и протирая ранку спиртом. – Тебе не пришлось бы скакать через терновник, если бы ты оставалась здесь, как я тебе велел.
– Я уже призналась, что виновата. Я бессчетное число раз говорила, что сожалею, извинялась до тошноты. Я не могу Бену в глаза смотреть. Это достаточное наказание и нечего тебе повторять упреки снова и снова.
Бена и лошадей передали под опеку Уорда и доктора Раундтри. Удовольствие позаботиться о Виктории Тринити оставил за собой.
– Он вовсе не должен тобой заниматься, – запротестовал Грант Дэвидж. Когда Виктория вернулась в гостиницу, они с Рыжим уже ее ждали. Обрадовавшись тому, что племянница его жива, Грант вскоре возмутился, узнав, что Виктория и Тринити фактически делят одну комнату. При виде ее, окровавленной и израненной, он пришел в ярость. И его чувство приличия было еще больше возмущено тем, что не врач, а Тринити занялся ее лечением.
