– Я уверена, что твоя мать любила тебя, – промолвила Виктория.
– Нет, не любила. Она сама мне об этом сказала. Она хотела, чтобы я был с ней, только потому, что судья оставляет все мне.
– А не твоей матери?
– Нет. Но она была бы моей опекуншей до достижения мной восемнадцати лет. Она должна была убить судью до моего дня рождения, если хотела контролировать деньги.
– А когда деньги стали бы твоими, она могла тебя отравить, чтобы наследовать все, – предположил Тринити.
– Мой отец из Чикаго занимался перепродажей скота, – объяснил Керби. – Он обещал жениться на матери и забрать ее с собой. Она меня ненавидела, потому что я олицетворял человека, который ее бросил.
– Каким образом она травила судью? – спросила Виктория.
– Она подсыпала мышьяк ему в кофе.
– Но ведь она пила тот же, – удивилась Виктория.
– Она держала для него специальную жестянку. Говорила, что так лучше для его сердца. Она держала его за банкой с лярдом и не позволяла никому к ней прикасаться. Я отыскал ее прошлым вечером и выбросил.
Виктория побледнела.
– Я переложила часть кофе оттуда в повседневную банку вчера днем, потому что использовала все, что там было раньше, чтобы сварить кофе себе и судье.
Все трое поспешили на кухню. Банка была пуста.
– Она выпила кофе судьи. Я ее отравила, – еле слышным от потрясения шепотом произнесла Виктория и упала в обморок.
– Судья полностью выздоровел, – сообщил доктор Раундтри Виктории и Тринити спустя несколько дней. – Она давала ему яд маленькими дозами на протяжении длительного времени.
– Что из этого станет общеизвестным? – поинтересовался Тринити.
Доктор посмотрел на Викторию.
– Ничего, – ответила она. – И не хмурься. Ты же готов был пойти на компромисс несколько дней тому назад. Теперь на это готовы все. Судья не хочет скандала.
– Не пытайся меня убедить. Просто скажи, что ты решила сделать.
– Я обсудила это с Керби и с судьей, – промолвила Виктория. – Они согласились объявить, будто Майра умерла от сердечного приступа.
– Знаешь, мне жаль судью, но еще больше мне жаль Керби. Ему теперь некуда деться.
– Не совсем.
Брови Тринити взмыли вверх.
– Я предложила судье усыновить Керби. Он считался Блейзером по имени, теперь он станет им по-настоящему. – Тринити внимательно смотрел на нее. – Они оба остались без семьи. Они прожили вместе восемь лет и очень привязались друг к другу. По-моему, это разумно.
– Пожалуй. Выглядит как единственно правильное решение.
Виктория прыгнула ему на колени, чтобы получить заслуженный поцелуй. И получила заодно еще несколько, в качестве премии.
– А какие у тебя планы насчет меня? – поинтересовался Тринити.
– Предлагаю тебе поскорей на мне жениться. Судья согласился провести официальную церемонию, а дядя Грант вручит меня тебе.
– Ах ты, маленькая...
Виктория приложила палец к его губам:
– Будь осторожней в выражениях. Я запомню это навсегда.
– ...дорогуша! – закончил Тринити. – Сегодня днем для тебя достаточно скоро?
– Идеально. Гостиная рядом с нашим номером как раз подходящего размера, а судья будет здесь вскоре после полудня.
– Какие еще будут приказы?
– Думаю, что твоим свидетелем надо быть Бену, и ты должен одеться в черное. Это придает тебе загадочный вид.
– И потом, это же похороны моей свободы. Виктория притворилась, что царапает его лицо, и наградила чувствительным тумаком в солнечное сплетение.
– Ты ужасный человек. Ты заслуживаешь быть женатым на властной женщине.
– А во что будешь одета ты? Невозможно сшить платье к полудню.
Виктория хихикнула:
– Я собираюсь надеть ту жуткую юбку и блузку, какие носила в первую неделю моего похищения. Раз ты в них меня похитил, можешь в них и замуж взять.
Глава 28
– Сидни?!
– Сидни Карлин Аттмор, – объявил Тринити.
– Сидни... – с отвращением выговорила Виктория. – Ты не можешь рассчитывать, что я стану называть тебя таким мерзким именем.
– Моя мать меня так назвала.
– Мне все равно. Я не смогу произнести его с невозмутимым видом.
– Тогда зови меня Тринити.
– Но ведь это не твое имя!
– Мне все равно. Можешь звать меня Джорджем, Фрэнком, даже Аттмором. Мне не важно, только зови как-нибудь.
Виктория засмеялась:
– Я буду звать тебя Тринити. Может, ты и привык зваться Томом, Диком или Гарри, но для меня ты всегда будешь Тринити. А какие у тебя были другие имена?
– Том, Дик и Гарри.
– Я серьезно. Мне очень хочется знать.
– Может быть, когда-нибудь я тебе их открою... но не сейчас.
– Почему?
– Потому что я хочу забыть об этом периоде моей жизни. Там нечем особенно гордиться.
– А я думаю, есть чем. Наверное, есть много вещей, которые ты сейчас не хочешь вспоминать, но через несколько лет они перестанут тебя тревожить.
– Сейчас меня тревожишь только ты. – Тринити подхватил ее на руки и положил на постель.
– Тринити, ты же не можешь...
– Точно могу. Не сомневайся.
– Но мы же женимся меньше чем через час.
– Каким же лучше способом отпраздновать наш союз?
– Обычно люди дожидаются конца церемонии и празднуют после нее.
– До и после гораздо лучше.
И Виктория сдалась. Она не возражала, чтобы все делалось по его... если это было и по ее желанию тоже.
