— Чем могу вам помочь, инспектор?
— Мистер Ботуэлл, это инспектор Абернети. Мы хотели бы переговорить с вами.
— Сейчас тут у нас сумбур. Я так еще и не успел подыскать замену Кевину Странгу.
— Мы настаиваем, — сказал Абернети.
В присутствии двух требовательных полицейских в зале торговля в баре пошла вяло. Танцы прекратились. Все ждали: сейчас что-то случится. Ботуэлл смирился с неизбежным.
— Пройдемте в мой кабинет.
Абернети помахал на прощание толпе клиентов и последовал за Ребусом и Ботуэллом в фойе. Они прошли за стойку дежурного на входе, и Ботуэлл отпер дверь. Он сел за свой стол и вперил взгляд в полицейских, которым пришлось втискиваться в оставшееся пространство.
— Большой кабинет — потеря места, — извиняющимся тоном сказал он.
Места здесь было не больше, чем в чуланчике для швабры и ведра. Над головой Ботуэлла на полке стояли рулончики для чековых аппаратов, на стенах висели окантованные ковбойские плакаты, повсюду валялся всякий хлам и безделушки, какие можно приобрести на барахолке.
— Нам удобнее было бы поговорить в туалете, — сказал Ребус.
— Или в отделении, — подсказал Абернети.
— Кажется, мы прежде не сталкивались, — довольно любезно сказал ему Ботуэлл.
— А я с дерьмом сталкиваюсь, только когда подтираю задницу.
После этих слов улыбка с лица Ботуэлла исчезла.
— Инспектор Абернети из Особого отдела, — сказал Ребус. — Он приехал расследовать дело «Щита».
— «Щита»?
— Не стоит строить из себя невинного мальчика, мистер Ботуэлл. Вам не предъявляют обвинений. Пока не предъявляют. Мы просто хотим, чтобы вы знали: мы взялись за вас всерьез.
— И на тормозах это дело не спустим, — в том же тоне добавил Абернети.
— Впрочем, вы можете облегчить свою участь, если расскажете о Дейве Саутаре.
Ребус застыл в ожидании и положил руки на колени. Абернети закурил и выдул дым сигареты через заваленный безделушками стол. Фрэнки Ботуэлл переводил взгляд с одного полицейского на другого.
— Это что — шутка? Для Хеллоуина рановато — рановато пугать людей без причины.
Ребус огорченно покачал головой:
— Неверный ответ. Вы должны были сказать иначе: «Кто такой Дейви Саутар?»
Ботуэлл откинулся на спинку стула:
— Ну хорошо. Так кто такой Дейви Саутар?
— Я рад, что вы спросили, — сказал Ребус. — Он ваш подручный. И вероятно, вербовщик. А сейчас он пустился в бега. Вы знали, что часть оружия и взрывчатки он утаивает для личных целей? Мы получили признательные показания.
Это было неприкрытой ложью, и Ботуэлл осклабился. Но улыбочка лишь укрепила подозрения Ребуса в его вине.
— Зачем вы финансировали молодежный клуб в Гар-Би? — спросил он. — Для вас это рекрутский центр? Будучи анархистом, вы взяли себе имя Кухулин. Кухулин — легендарный ольстерский герой, от которого и пошла Красная рука. Так что все произошло не случайно. Вас выгнали из ордена оранжистов за чрезмерный фанатизм. В начале семидесятых вы были связаны с Тартановой армией. Они грабили армейские базы и похищали оружие. Может быть, это и навело вас на мысль.
Ботуэлл, по-прежнему улыбаясь, спросил:
— Какую мысль?
— Вы знаете.
— Инспектор, я не понял ни слова из того, что вы сказали.
— Не поняли? Тогда поймите вот что: вам до скамьи подсудимых осталось полшага. Но что еще важнее: мы собираемся найти Дейви Саутара, потому что, если он совсем распоясается, имея на руках оружие и взрывчатку…
— Я по-прежнему не понимаю, о чем вы…
Ребус вскочил со своего места, схватил Ботуэлла за лацканы, притянул к столу. Улыбка исчезла с лица Ботуэлла.
— Я был в Белфасте, Ботуэлл. Я провел некоторое время на севере. Меньше всего там нужны такие ковбои, как ты. Так что кончай юлить и говори, где он!
Ботуэлл высвободился из хватки Ребуса. При этом лацкан его пиджака наполовину оторвался. Лицо у него посинело, глаза горели. Он встал, уперев костяшки пальцев в стол, и подался вперед, приблизив лицо к Ребусу.
— Никто не смеет трогать меня, — проговорил он. — Это мой девиз.
— Ух ты, — сказал Ребус. — Наверно, знаешь, как это будет по-латыни. Ну что, получил кайф той ночью в тупичке Мэри Кинг?
— Вы с ума сошли.
— Мы же из полиции, — лениво сказал Абернети. — Нам платят за то, чтобы мы были сумасшедшими, а у вас-то какая причина сходить с ума?
Ботуэлл посмотрел на одного, потом на другого и медленно опустился на свой стул.
— Я не знаю никого по имени Дейви Саутар. Я не знаю ничего ни про бомбы, ни про «Щит и меч».
— Я не говорил «Щит и меч», — сказал Ребус. — Я сказал «Щит».
Ботуэлл промолчал.
— Но раз уж вы сами об этом сказали, я припоминаю, что ваш отец, священник, состоял в «Щите и мече» со дня основания. Его имя есть в документах. Это было раскольническое ответвление Шотландской национальной партии. Я думаю, вы и про нее ничего не знаете?
— Ничего.
— Да? Забавно. Вы ведь состояли в молодежном отделении.
— Состоял?
— Это ваш отец привил вам интерес к Ольстеру?
Ботуэлл медленно покачал головой:
— Вы никогда не останавливаетесь на полпути, я вижу?
— Никогда, — подтвердил Ребус.
Дверь открылась. Появились двое вышибал, обычно дежуривших у входной двери. Они стали, сложив руки на груди и широко расставив ноги. Они определенно закончили школу этикета для вышибал. И Ботуэлл определенно нажал кнопку под столешницей и вызвал их.
— Проводите этих ублюдков за дверь, — приказал он.
— Никто меня никогда не провожает, — сказал Абернети, — разве что она носит мини-юбку и я ей заплатил.
Он встал и повернулся к вышибалам. Один из них попытался взять его за руку. Абернети схватил его запястье и резко вывернул. Охранник упал на колени. Для второго вышибалы места практически не осталось, и тот нерешительно поглядывал на происходящее. Ребус рывком втащил его в комнату и швырнул на стол. Ботуэлл оказался придавленным под ним. Абернети отпустил другого вышибалу и вслед за Ребусом вышел на улицу пружинистым шагом, глубоко дыша теплым летним воздухом Эдинбурга.
— Я получил большое удовольствие.
— И я тоже. Но как по вашему, сработало?
— Будем надеяться. Мы вынуждаем их действовать определенным образом. У меня такое чувство, что они сейчас пустятся во все тяжкие.
В этом и состоял их план. Но у каждого плана есть резервный вариант. Их резервным вариантом был Большой Джер Кафферти.
