Я сыграл по правилам, подумал он. Я его предупредил, а потом сообщил номер в розыск. Нигде в правилах не сказано, что ты должен один идти против четверых.
Да, он сыграл по правилам. Только душевное спокойствие, которое он было обрел, через несколько минут стало покидать его. И уж если говорить откровенно, то этих минут было дьявольски мало.
Клайда Монкура задержали в порту у паромной переправы. С ним работал Особый отдел в Лондоне. С ним работал Абернети. Перед отъездом Абернети Ребус задал ему простой вопрос:
— Это случится?
— Что — это?
— Гражданская война.
— А вы как думаете?
Вот и весь разговор. История была простая. Монкур приехал в Эдинбург посмотреть, как тратятся деньги, собранные американским «Щитом». Фаулер был поблизости, обеспечивая безопасность Монкура. Фестиваль казался идеальным прикрытием для приезда американца. Может быть, Билли наказали, чтобы продемонстрировать американцам, каким неумолимым может быть «Щит и меч» — «SaS»…
В больнице выздоравливавший после ранения старший инспектор Килпатрик был удавлен подушкой. Два ребра у него оказались сломаны под массой того, кто его прикончил.
— Убийца был, наверно, размером с гризли, — сообщил доктор Курт.
— Я в последнее время что-то не замечал здесь гризли, — сказал Ребус.
Он позвонил в офис прокурора узнать про Каро Рэттрей. Ведь Кафферти говорил про нее. Ребусу хотелось узнать, все ли с ней в порядке. Может быть, Кафферти решил подобрать хвосты. Но оказалось, что Каро уехала.
— Куда?
— Какая-то частная практика в Глазго предложила ей партнерство. Это большой шаг вперед, и она не отказалась. Никто бы не отказался.
— И что это за практика?
Забавно, но это оказалась адвокатская контора, обслуживающая Кафферти. Может, это произошло случайно, а может, и нет. Ведь Ребус в конечном счете назвал Кафферти некоторые имена.
Мейри Хендерсон уехала в Лондон, чтобы попытаться собрать материал к истории Монкура.
Как-то вечером Абернети позвонил Ребусу сказать, что она просто чудо.
— Да, — ответил Ребус, — из вас получилась бы неплохая пара.
— Только ее не устраивает мой характер. — Абернети помолчал. — Но вас она, может, и послушает.
— Ну, выкладывайте, что от меня требуется.
— Не рассказывайте ей слишком много, ладно? Помните, что в любом случае все пенки снимет Джамп Кантона, а Мейри уже получила свою небольшую плату вперед. Не нужно ей из кожи вон лезть. Большинство из того, что она напишет, все равно завернут юристы — одно подпадает под закон о клевете, другое — под закон о государственной тайне…
Ребус перестал слушать:
— Откуда вы знаете про Джампа Кантону?
Он почти что слышал, как Абернети водрузил ноги на стол, откинулся на спинку стула.
— ФБР и раньше использовало Кантону для слива материалов.
— А вы сотрудничаете с ФБР?
— Я пошлю им отчет.
— Только не покрывайте себя слишком пахучими лаврами славы, Абернети.
— Ваше имя будет упомянуто, инспектор.
— Только не в том порядке, как это делается в киноафише. Значит, вот каким образом вы узнали о Мейри? Кантона передал материал ФБР? И так вам в руки попала информация про Клайда Монкура?
— Это имеет какое-то значение?
Может, и не имеет. Но Ребус все равно повесил трубку.
Он зашел в магазин купить еду для дома, толкал тележку по супермаркету рядом с управлением на Феттс. Он не собирался возвращаться на Феттс. Он позвонил попрощаться с Ормистоном и сказал ему посоветовать Блэквуду: пусть подстрижет остатки волос и успокоится.
— Если я ему это скажу, у него случится приступ, — ответил Ормистон. — Да, так что там про шефа? Вы не думаете?..
Но Ребус уже отключился. Он не хотел говорит о Кене Смайли, не хотел думать об этом. Он знал все, что ему было нужно. Килпатрик служил и вашим и нашим — так он был полезнее «Щиту». Ботуэлл — палач. Он убил Билли Каннингема и приказал убить Милли Докерти и Кэлума Смайли. Саутар в обоих случаях исполнил приказы своего хозяина, вот только с Милли возникли трудности, и Саутар оставил ее на месте убийства. Ботуэлл, вероятно, пришел из-за этого в ярость, но у Дейви Саутара, конечно, были на уме другие мысли, другие планы. Дела покрупнее.
Ребус купил к еде приправы, положил в тележку бутылку розового шампанского, односолодового виски и джина. В полутора милях к северу магазины Гар-Би, наверное, уже закрываются, хозяева опускают тяжелые металлические жалюзи, вешают навесные замки, проверяют системы безопасности. Он расплатился кредиткой и поехал вверх по холму на Оксфорд-террас. Забавно, но движок ржавого ведра звучал в последние дни здоровее. Может быть, фургон Хея, врезавшись в него, вправил какой-то вывих. Стекло Ребус заменил, но пока еще только договаривался насчет боковины.
Пейшенс ждала его — вернулась из Перта раньше, чем он предполагал.
— Это что? — спросила она.
— Хотел сделать тебе сюрприз.
Он поставил пакеты и поцеловал ее, потом она медленно от него отстранилась:
— Вид у тебя — хуже не бывает.
Он пожал плечами. Она была права: он видал боксеров после пятнадцати раундов — те выглядели получше. И боксерские груши тоже.
— Значит, все закончилось?
— Заканчивается сегодня.
— Я не о фестивале говорю.
— Я знаю. — Он притянул ее к себе. — Все закончилось.
— Мне вроде послышалось звяканье из этих пакетов?
Ребус улыбнулся:
— Джин или шампанское?
— Джин и апельсиновый сок.
Они отнесли пакеты на кухню. Пейшенс достала лед и апельсиновый сок из холодильника, а Ребус тем временем вымыл два стакана.
— Я скучала по тебе, — сказала она.
— И я скучал по тебе.
— Кто еще, кроме тебя, рассказывает жуткие анекдоты?
— Я, кажется, давно никаких не рассказывал. И не слышал.
— Так вот, мне сестра рассказала. Тебе понравится. — Она закинула назад голову, вспоминая. — Черт, как же там?..
Ребус свернул крышечку с бутылки джина и налил щедрые порции.
— Ого! — сказала Пейшенс. — Ты хочешь, чтобы мы напились вусмерть?
Он добавил сока:
— Может, и хочу.
Она еще раз поцеловала его, потом отстранилась и хлопнула в ладоши:
— Вот, вспомнила. В ресторане в аквариуме плавает осьминог, и его…
— Я это где-то уже слышал, — сказал Ребус, роняя кубик льда в ее стакан.
