Рука Райлана скользнула ей под платье, нежно касаясь самых интимных участков ее тела.
— Ах, проклятье! Женщина! Я хочу обладать тобой прямо здесь, сейчас!
— Райлан! Ох! — Джоанна почувствовала, как его палец раздвигает ее набухшие влажные срамные губы.
— Радость моя, тебе хорошо?
Палец Райлана скользнул вглубь ее лона и начал там ритмичное движение взад-вперед. Джоанна чувствовала, что силы покидают ее, что еще немного, и она потеряет сознание от охватившего ее невыразимого блаженства. Сама того не сознавая, она вторила движениям его руки.
— Райлан, — прошептала она, задыхаясь, — я… мне…
— Я знаю, что тебе нужно, моя страстная маленькая голубка. И я дам тебе это. И ты дашь мне радость, о которой я не смел и мечтать. — Он покрывал нежными поцелуями ее лицо, шепча при этом: — Ты далась мне в нелегком бою. Но мои усилия окупятся сторицей.
Джоанна не поняла значения его слов, да и не пыталась вникнуть в них. Она чувствовала приближение того ослепляющего, восхитительного, мучительно-благостного финала, который и прежде завершал их страстные объятия. Но рука его неожиданно замерла, и Джоанна издала болезненный стон.
— Милорд?
— Проклятье! — воскликнул Райлан, убирая руку и расправляя ее платье.
— Милорд? — снова раздалось совсем близко от них.
— Я здесь, Келл, но предупреждаю тебя, не подходи близко, иначе я… — И Райлан завершил свою угрозу ругательством.
— Королева велела передать через сэра Джорджа, что брачный контракт вступит в силу после того, как вы подпишете его. А я решил, что вы не пожелаете видеть здесь сэра Джорджа, и вот я…
Райлан вздохнул и закрыл глаза, чтобы успокоиться. Через некоторое время он с виноватой улыбкой взглянул на Джоанну и произнес:
— Хоть бы скорее убраться из этого проклятого места, любовь моя!
Джоанна отступила назад и прислонилась к стволу березы, борясь с отголосками желания, которое было слишком сильно, чтобы полностью оставить ее за столь короткий срок. Грудь ее вздымалась. Девушка находилась во власти противоречивых чувств, не зная, что делать и что сказать. Наконец она, запинаясь, произнесла:
— Я… я должна вернуться в монастырь. Я не могу выйти замуж. И не хочу.
— Вы не созданы для монашеской жизни, Джоанна. И вам это известно не хуже, чем мне. Разве вас не устраивает то, что я стану вашим мужем?
— Но это… этого не может быть!
Райлан раздраженно провел пятерней по взлохмаченным волосам.
— В противном случае вы все равно вышли бы замуж. За человека, предложенного королем Джоном.
Джоанна покачала головой, чувствуя, что постепенно начинает приходить в себя после бурных объятий.
— Нет, не вышла бы.
— Вас бы принудили к этому.
— Нет. Нет! Узнав, что я обесчещена… — Девушка внезапно осеклась, вспомнив, как Изабелла отмахнулась от этого известия.
— Что?! — вскричал Райлан, подходя к ней вплотную. — Бог мой, женщина, вы не представляете, какой уязвимой сделало бы вас известие о вашем м-м-м… баловстве. Вы стали бы легкой добычей любого сластолюбивого идиота.
— Да иду же, иду, — нетерпеливо откликнулся он на зов Келла. — Так что незачем вам подобным образом портить себе репутацию, Джоанна. Кроме вреда, никакой пользы это вам не принесло бы. Ведь я женюсь на вас и тем искуплю свой грех.
Он притянул ее к себе и нежно поцеловал.
— Давайте же теперь выполним свой долг, продемонстрировав верноподаннические чувства к его величеству. — И Райлан заговорщически подмигнул.
Он обхватил рукой ее талию и вывел девушку из рощи на узкую тропинку. Впереди быстрым шагом шел великан Келл. Райлан поглядел ему вслед и, приостановившись, снова посмотрел на Джоанну:
— Скоро настанет время, когда мы станем выполнять долг лишь по отношению друг к другу, и я обещаю вам, душа моя, что вы будете очень этому рады.
Джоанна попыталась отстраниться от него и упрямо заявила:
— Я не хочу выходить замуж. Ни за вас, ни за кого-либо другого.
Он звонко рассмеялся в ответ и нарочито строгим голосом произнес:
— Я заставлю вас пожалеть об этих словах. Придет день, а вернее, ночь, когда вы заговорите совсем по-другому.
Джоанна хотела возразить ему, но смолчала, зная, что сказанное им отражает истину, как бы ни пыталась она это отрицать. Ей, однако, удалось освободиться из его объятий, и она заспешила прочь, а вдогонку ей неслись его слова:
— Вы будете требовать моих ласк, Джоанна. И я с радостью выполню ваши требования!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
К какому все же неожиданному финалу привели все немыслимые приключения, все противостояния и интриги последних дней, думала Джоанна. Две служанки обряжали ее в роскошный наряд, и она, послушная их рукам, стояла, устремив взор на серую каменную стену и думая о своем. Кто бы мог вообразить, что она, нежеланная дочь сравнительно небогатого барона, выйдет замуж за одного из самых влиятельных пэров Англии? Особенно если учесть, что ей претила сама мысль о браке…
Но ведь это не совсем так, поправила она себя. Супружество с Райланом… Девушка тряхнула головой, не в силах привести в порядок одолевавшие ее противоречивые мысли и чувства. Он бессердечен и себялюбив. И он назначен ей в мужья. Он думает лишь о ее владениях. И однако же сегодня он даст клятву заботиться о ней до конца ее жизни.
А в чем будет клясться она?
Горничная слегка нажала ей на затылок, и Джоанна послушно склонила голову. Волосы ее убрали в сетку из золотых и серебряных нитей, закрепив ее под подбородком с помощью двух широких лент. Забежав вперед, одна из служанок расправила локоны на лбу и висках девушки. Джоанна осталась безучастна к этим манипуляциям. Вопрос о том, в чем же будет клясться она, не давал ей покоя.
Она поклянется быть покорной, разумеется. И верной. Любить, почитать и повиноваться. Горькая ирония, заключенная в этих словах, чуть было не заставила ее рассмеяться. К счастью, она удержалась от этого, лишь поморщилась и закусила губу. О любви между ней и Райланом, конечно, и речи не шло. Если она вообще существует на свете. Но при мысли об этом девушка напомнила себе о радостном нетерпении, с которым ждала своей свадьбы Мерилин. Выходит, браки, хотя и изредка, все же свершаются по любви. Но это уж никак не относится к ее собственному супружеству, навязанному ей силой.
Что же касается почитания, то разве может она всерьез чтить человека, ставящего политические цели превыше всего остального, безжалостного и безоглядного в преследовании своих целей?
Повиновение, если быть до конца честной с самой собой, тоже навряд ли войдет в число ее супружеских добродетелей. Она наверняка станет сопротивляться всему, что бы он ни предложил, ведь Райлан Кемп всегда умел вызвать к жизни все самое плохое, что было в ее характере. Уму непостижимо, как ему это удавалось.
