Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Она ни на минуту не оставляла меня. Благодаря ей я изменилась навсегда. Я носила в себе ее жизнь, ее страдания. У меня появилось ощущение, будто я лично была знакома с ней. Я знала, какой она была в детстве. Я знала, какой она стала, когда выросла. Я знала ее, когда, будучи уже сорокалетней домохозяйкой, она направила свою машину в дерево на скользкой дороге Новой Англии. У меня перед глазами стояло ее лицо. Раскосые светлые глаза. Форма головы. Поза. Телодвижения. Ее руки. Ее редкая улыбка. Я знала ее. Если бы я встретила ее на улице, останься она жива, я бы узнала ее в толпе.
Моя старшая дочь отличалась острым умом. Она поймала меня с поличным.
Я искала в Интернете информацию об Уильяме Рейнсферде.
Я даже не заметила, как она вернулась из школы. Как-то раз погожим зимним днем она прокралась в мою комнату так тихо, что я не услышала.
— И давно ты этим занимаешься? — поинтересовалась она тоном строгой матери, заставшей своего отпрыска курящим травку.
Покраснев от смущения, я призналась, что регулярно разыскиваю его в Интернете в течение последнего года.
— И? — продолжала она, скрестив руки на груди и вперив в меня суровый взгляд.
— Очевидно, он уехал из Лукки, — заявила я.
— Ага. И где же он сейчас?
— Он вернулся в Штаты и живет здесь вот уже пару месяцев.
Я не могла больше выдерживать ее взгляд, поэтому встала с места и подошла к окну, глядя вниз на шумную и оживленную Амстердам-авеню.
— Он в Нью-Йорке, мама?
Голос ее смягчился, он был уже не таким резким и грубым. Она подошла сзади и положила свою чудесную головку мне на плечо.
Я кивнула. Я не находила в себе мужества признаться ей, что пришла в полный восторг, когда узнала, что он здесь. Я была счастлива тем, что в конце концов оказалась с ним в одном городе, через два года после нашей последней встречи. Я вспомнила, что его отец был коренным нью-йоркцем. Так что и Уильям наверняка жил здесь, когда был маленьким.
Он значился и в телефонном справочнике. Он жил где-то в районе Уэст-Виллидж. То есть всего в пятнадцати минутах на метро от моего дома. И потом целыми днями и даже неделями я задавала себе один и тот же вопрос: могу ли я позвонить ему? Он не сделал попытки разыскать меня после нашей встречи в Париже. С тех пор я не получала от него никаких известий.
Но спустя какое-то время мое волнение и восторг пошли на убыль. У меня не хватало смелости позвонить ему. Но я продолжала думать о нем ночь за ночью. День за днем. Молча, втайне. Я представляла, как в один прекрасный день столкнусь с ним в Центральном парке, или в супермаркете, или в баре, или в ресторане. Интересно, он приехал сюда с женой и дочерьми? И почему он вообще вернулся в Штаты? Что случилось?
— Ты звонила ему? — продолжала расспрашивать меня Зоя.
— Нет.
— А собираешься?
— Не знаю, доченька.
Я заплакала, молча и неслышно, плечи у меня вздрагивали.
— Ох, мама, перестань, пожалуйста, — вздохнула она.
Я сердито смахнула с глаз слезы, чувствуя себя ужасно глупо.
— Мама, он знает, что ты живешь здесь. Я уверена, он знает об этом. Он наверняка тоже разыскивал тебя в Интернете. Он знает, чем ты здесь занимаешься, и знает, где ты живешь.
Такая мысль не приходила мне в голову. Я имею в виду то, что Уильям может разыскивать меня с помощью поисковой машины. То, что он может знать мой адрес. Неужели Зоя права? И он знает о том, что я тоже живу в Нью-Йорке, в Верхнем Вест-Сайде? Интересно, он вспоминал обо мне? И что он при этом чувствовал?
— Мама, тебе надо расслабиться. Выброси эти мысли из головы. Позвони Нейлу. Вообще, мне кажется, тебе надо почаще с ним встречаться и продолжать жить собственной жизнью.
Я повернулась к ней, собственный голос показался мне хриплым и грубым.
— Я не могу, Зоя. Я должна знать, помогло ли ему то, что я сделала. Я должна знать это. Неужели это слишком много? Неужели это так трудно?
В соседней комнате захныкала малышка. Наши голоса разбудили ее. Зоя пошла туда и тут же вернулась, держа на руках пухленькую, икающую сестренку.
Зоя бережно погладила меня по голове, по-прежнему баюкая малышку.
— Не думаю, что ты когда-нибудь узнаешь об этом, мама. Не думаю, что он когда-нибудь будет готов сказать тебе об этом. Ты изменила всю его жизнь. Ты вывернула ее наизнанку, помни об этом. Скорее всего, он больше никогда не захочет тебя видеть.
Я выхватила ребенка у нее из рук и яростно прижала к себе, вдыхая его запах, впитывая его тепло и невинность. Зоя была права. Мне нужно было перевернуть страницу и продолжать жить дальше.
Как? Это другой вопрос.
___
Я старалась занять себя чем только можно. Я старалась ни на мгновение не оставаться одна, что, в общем-то, оказалось не так уж трудно: у меня была Зоя, малышка, Нейл, родители, племянники, работа и бесконечные вечеринки, на которые приглашали меня Чарла и ее супруг Барри. За два года в Нью-Йорке я познакомилась с бо́льшим количеством людей, чем за все время жизни в Париже. Это был гигантский космополитический котел, и мне нравилось в нем вариться.
Да, я покинула Париж навсегда, но стоило мне вернуться к своей работе, встретиться с друзьями или получить письмо от Эдуарда, как я уносилась мыслями в квартал Марэ, как будто ноги сами несли меня туда. Рю де Руазьер, рю де Руа де Сициль, рю де Экуффе, рю де Сантонь, рю де Бретань… Они проплывали у меня перед глазами, перед моими новыми глазами, глазами, которые помнили о том, что случилось здесь в сорок втором году, пусть даже это было задолго до моего рождения.
Я часто думала о том, кто теперь живет в квартире на рю де Сантонь, кто стоит у окна и смотрит на тенистый дворик, кто проводит пальцами по гладкой мраморной каминной полке. Я думала о том, подозревают ли новые жильцы, что в их доме когда-то умер маленький мальчик и что с того самого дня жизнь еще одной маленькой девочки изменилась навсегда.
И по ночам мне тоже снился квартал Марэ. Иногда ужасы прошлого, которых я не могла видеть своими глазами, являлись ко мне в ночных кошмарах. Являлись настолько зримо, что я в страхе просыпалась и включала свет, чтобы успокоиться и прийти в себя.
И вот именно тогда, бессонными, пустыми ночами, когда я лежала в постели, измученная бесконечным круговоротом общения, с пересохшим ртом после последнего бокала вина, которого мне, конечно же, не следовало пить, возвращалась и преследовала меня старая тоскливая боль.
Его глаза. Выражение его лица, когда я прочла вслух письмо Сары. Все это вновь наваливалось на меня, прогоняя сон и причиняя душевные страдания.
Голос Зои заставил меня вернуться в реальность Центрального парка, прекрасного весеннего дня и руки Нейла у меня на бедре.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82