— Именно так. Это на первый взгляд подлинное открытие могло бы без должного объяснения доставить излишние неприятности христианской вере. Мы должны были удостовериться, что содержимое оссуария полностью согласуется с изложенными в дневнике Иосифа фактами, прежде чем доводить до конца какие-либо действия. И теперь благодаря вашему напряженному труду я уверен, что мы можем закрыть дело.
Шарлотта перевела взгляд на страницы манускрипта, на которых Иосиф отобразил оссуарий и его содержимое. И тут до нее дошло, чего там не хватало. Цилиндрика со свитком! Ее бровь изогнулась.
— Что-то не так? — поинтересовался Донован.
Взяв в руку упакованный в пластик цилиндр, Шарлотта указала на рисунки:
— Почему здесь нет этого?
Она заметила, как занервничал Донован.
— Даже не знаю… — проговорил он, покачав головой.
И неуверенно взглянул на Сантелли. Догадываясь, что могло быть написано в свитке, священник старательно обходил его в разговоре.
— Почему бы вам его не открыть? — спокойно предложил Сантелли.
— Да мне как-то не приходилось иметь дело с древними документами, — сказала Шарлотта, застигнутая врасплох. — Мы ждали…
— Не стоит беспокоиться, доктор Хеннеси, — прервал ее кардинал. — Отец Донован большой специалист по древним документам и умеет с ними обращаться. Кроме того, я сомневаюсь, что нам захочется выложить хоть что-то из этого в качестве экспонатов в Ватиканском музее.
— Хорошо. — Она передала пакетик с цилиндром побледневшему хранителю архива.
— Вперед, Патрик, — поторопил Сантелли. — Давай открывай!
Удивленный развязным тоном кардинала, Донован открыл пакет. Достав цилиндр, священник снял незапечатанный колпачок и вытряхнул свиток на стол. Затем обменялся напряженными взглядами с Сантелли и Хеннеси.
— Ну вот… — Он с превеликой осторожностью развернул свиток и распрямил его, придерживая обеими руками на пластиковом пакетике.
Увидев, что в нем, Донован почувствовал громадное облегчение и отодвинул от себя так, чтобы двое других тоже могли рассмотреть.
Три пары глаз внимательно вглядывались в изображение на древнем пергаменте. Это был не обычный рисунок, а смесь нескольких разных картинок. Центральной его точкой являлся иудейский семисвечник, композиционно наложенный на крест, обвитый листьями. Символ, который находился на боку оссуария, повторялся здесь четыре раза, между перекладинами креста.
— И что все это означает? — спросил Сантелли Донована.
— Затрудняюсь ответить… — признался тот.
Священник постарался утаить то, что заметил. По краю свитка, обращенного к нему, шел как будто бы свежий срез! Кто-то намеренно отхватил полоску пергамента? Он прикрыл срез большими пальцами.
— Что бы ни означало — это красиво… — вмешалась Шарлотта.
— Согласен, — с улыбкой кивнул Донован.
— Ну что ж, доктор Хеннеси, — подытожил Сантелли. — Вы блестяще справились с работой. Не могу выразить словами, насколько мы вам благодарны… Святой отец также просил предать вам слова благодарности. Только прошу вас, пожалуйста, тщательно соблюдайте наше пожелание и не обсуждайте это ни с кем, включая членов вашей семьи, а также представителей прессы.
— Обещаю, — ответила Шарлотта.
— Прекрасно. Если не возражаете, я попрошу отца Мартина проводить вас. Мне предстоит кое-что обсудить с отцом Донованом. И хотя работа ваша здесь окончена, пожалуйста, вы можете оставаться в Ватикане столько, сколько пожелаете.
58
Из Апостольского дворца Шарлотта направилась прямо в лабораторию, надеясь все-таки застать там Джованни.
Шагая по коридору подвала, она не сводила глаз с двери каморки наблюдения, которая так и осталась приоткрытой. Вопреки здравому смыслу, Шарлотта не удержалась и постучала по ней костяшками пальцев.
— Мистер Конти, можно вас на пару слов?
Никто не ответил.
Она толкнула дверь и сунула голову в проем. Комната была пуста — в прямом смысле слова: ничего, кроме голых полок вдоль стен. Даже потолочную панель вернули на место.
— Что за черт…
Прикрыв дверь, Шарлотта осторожно двинулась по объятому жутковатой тишиной коридору. Абсолютно уверенная, что замок не сработает, она провела «Магниткой» по считывающему устройству на двери в лабораторию. Однако раздался щелчок, замок открылся, и она вошла.
Впервые с того дня, как Шарлотта переступила порог лаборатории, свет и кондиционер были выключены. Пробравшись на ощупь вдоль стены к пульту управления, она щелкнула несколькими выключателями.
Когда зажегся свет, Шарлотта не поверила своим глазам. Лаборатория опустела, оссуарий, кости — все исчезло. Даже системные блоки компьютеров были сняты со стоек.
Опасаясь худшего, она не стала проходить в подсобку, просто выключила свет и также вдоль стены вернулась к выходу. И тогда услышала в коридоре шаги — приближаясь, они становились все громче.
Что делать? Дверь была без стекла, и видеть человека, идущего сюда по коридору, Шарлотта не могла. Отец Донован? Берсеи? Она прижалась к двери. Ей приходилось идти по этому коридору вместе с ними обоими, но такой вот размеренный ритм шагов был незнаком.
А что, если это Конти?
Теперь, когда Шарлотта увидела опустошенную лабораторию и каморку, лишенную подслушивающей аппаратуры, ноутбук, который был у нее с собой — единственное свидетельство секретного проекта Ватикана, — казался ей куском сырого мяса в логове льва. Женщина вся сжалась, прося Бога о том, чтобы услышать, как открывается какая-нибудь другая дверь, или чтобы эти шаги удалились.
Звук шагов прервался, полоску света под дверью перекрыла тень.
Отпрянув от двери, Шарлотта неслышно прокралась вдоль первой рабочей установки и спряталась за ней как раз в тот момент, когда щелкнул открывающийся замок.
Она почувствовала, что волосы на затылке становятся дыбом, когда услышала, как дверь со скрипом отворилась, и свет из коридора пролился в лабораторию. Кто бы это ни был, он не может видеть ее. Вошедший не двигался. Прислушивается?
Шарлотта задержала дыхание и, вцепившись обеими руками в ноутбук, сидела совершенно неподвижно. Прошло несколько невыносимо долгих секунд. Затем один за другим щелкнули выключатели, и темнота растаяла под лампами искусственного света.
Никто не двигался.
У нее начали затекать ноги.
Прикрыв за собой дверь, человек медленно вошел в комнату, пробрался между рабочими установками и повернул назад, к подсобке.
Шарлотте не было видно происходящего, но в ту секунду, когда она почувствовала, что незнакомец вошел в подсобку, она вскочила и бросилась к двери. Когда рука ее поворачивала дверную ручку, Шарлотта краешком глаза успела заметить выходящего из подсобки Конти… И его перекошенную от злости физиономию.
