смелый? — Савва останавливается возле нас.
Сын с интересом поглядывает на него. В глаза так и светится немое «кто?».
Я не могу определить свои чувства, когда вижу, насколько Кирюша стал близким к Савве. Как тянется к нему.
Наверное, самое яркое… Радость?
Потому что моему сыну хорошо. И мне тоже от этого.
Дубинин выдерживает драматическую паузу. А после переводит на меня многозначительный взгляд.
— Твоя мама.
Савва делает шаг ко мне, вплотную приближаясь. От его взгляда меня бросает в жар. И температура тут вовсе ни при чём.
Мужчина сводит края моей расстёгнутой куртки. Тянет язычок вверх, укоризненно качая головой.
— Ещё немного, — произносит он на грани слышимости. — И я действительно поверю, что болеешь ты ради того, чтобы со мной встретиться.
— Видимо, жар у тебя, — огрызаюсь я, пряча краснеющие щёки.
Савва застёгивает крутку до конца. Мажет пальцами по моей шее, вызывая табун мурашек.
— Тебе нужно отдыхать, — произносит он. — Зачем выскочила? Я в состоянии довести Кира домой.
— Я не была уверена, — ворчу я. — Звонила я тебе или нет. Может приснилось…
— И часто я тебе снюсь?
— Постоянно. В кошмарах.
Моя шпилька слабая и недейственная. Дубинин лишь улыбается. Подхватывает на руки Кирилла, чтобы быстрее дойти до дома.
Моя ошибка была вовсе не ошибкой. Потому что двадцатиминутная прогулка действительно помогает.
Я не выздоравливаю, конечно, но не отрубаюсь на ходу. Немного соображаю.
Вернувшись, я списываюсь с мамой. Она будет через полчаса. На въезде в город какие-то ремонтные работы, всё стоит.
Поэтому я отправляю сына играть в детскую. Чтобы он меньше контактировал со мной.
— Ты нормально себя чувствуешь? — Савва нагло вторгается в мою спальню. — На кухне лежат лекарства, которые я купил.
— Ты не обязан был, — я дёргаю плечом.
— Не обязан. Но я хотел. Судя по всему, химозный чай тебе помог. Там несколько пакетиков есть.
— Хорошо. Спасибо. И за лекарства, и за помощь…
— Я это не для благодарности делаю.
— Вообще-то, это была подводка к тому, чтобы тебя выпроводить.
Я огрызаюсь, пытаюсь защитить себя. Потому что слишком пронизывающий взгляд у Саввы.
Он смотрит как-то по-новому, но при этом… До боли знакомо. Нежно, решительно, с заботой и желанием.
Я сглатываю, когда Савва начинает приближаться. Силюсь что-то сказать, но горло сводит.
Сердце почему-то начинает биться быстрее. Волнение жаркими волнами разливается в груди.
Во мне борются два чувства. Страх снова ошибиться. И нежность к человеку, который когда-то был всем для меня.
Это всё болезнь. Точно она!
Только болею я, видимо, очень давно.
Савва останавливается рядом. Поднимает ладонь, убирая пряди с моего лица. Мягко касается кожи. Я инстинктивно задерживаю дыхание. Но не отталкиваю.
— Кажется, температура спала, — поглаживает мою щеку. Черт, почему это так приятно?!
— Не до конца. Тебе, — я заминаюсь. — Тебе тоже лучше уйти. Чтобы не заболеть.
— Я тоже смелый, Мара. И бактерий твоих не боюсь.
До того как я успеваю сказать хоть что-то, Савва уничтожает расстояние между нами. Подхватывает мой подбородок.
Губы обжигает от его взгляда.
— Я спрошу только сейчас, — хрипло выдаёт он. — Из-за того, что тебя тот ублюдок домогался и напугал. Можно?
— Он за решёткой, — я соображаю заторможено. — Больше я не так боюсь…
— Тогда обойдёмся без вопроса.
— Я не это имела в виду.
Но Савва не слушает. Он считывает мою реакцию. Отсутствие страха.
И прижимается к моим губам нежным поцелуем.
Глава 48
Савва целует непривычно мягко. Словно дразнит своей близостью, щекочет нервы. А большего не даёт.
Но на самом деле — он даёт мне шанс оттолкнуть его. Отвернуться, прекратить всё резко и быстро.
Только лето не подчиняется, не согласно на такой поворот. В голове коротит от вспыхнувших эмоций.
Тишина давит на уши так же, как Савва давит ладонью на мой затылок. Притягивает к себе ближе, не почувствовав никакого сопротивления.
Его губы горячие, чуть шершавые. А щетина царапает кожу так привычно и необходимо. И запах… Знакомый, родной запах окутывает с головой.
Я теряюсь в этих знакомых прикосновениях. Кровь стучит в висках, закипает от происходящего.
Руки сами тянутся к Савве. Сжимаю его плечи, пытаясь удержаться в урагане собственных чувств.
Мужчина углубляет поцелуй, поглаживает мою шею, собирая мурашки. Чуть прикусывает мою губу, отчего внизу живота возникает трепет.
Это словно не просто поцелуй. Что-то большее. Взрыв всех моих принципов и мыслей. Падение крепости.
Я почти слышу, как что-то с грохотом разваливается внутри. Убирает все защитные сооружения.
Савва всё на своём пути сносит. Решительно и легко.
И мягко касается меня. Ведёт ладонью по моей талии, давит на поясницу. Я прогибаюсь, рвано выдыхаю.
Воздух вокруг раскаляется, становится густым и плотным. Лишь ухудшает моё состояние.
Это неправильно. Так неправильно. А правильная девочка внутри меня вопит, что я должна всё прекратить. Отступить.
Но я не могу.
Просто не могу.
Я прикрываю глаза, сдаваясь. Позволяя себе чувствовать. Наслаждаться этими прикосновениями, чужим теплом.
Стоит Дубинину отстраниться, как я начинаю жадно хватать воздух. Сердце с ума в груди сходит.
И у меня язык не поворачивается списать всё это на болезнь.
Я упираюсь лбом в плечо мужчины. Прячу горящее лицо и, наверняка, блестящие глаза. Мне нужна короткая передышка.
Савва ничего не говорит, не разрушает момент. Только обнимает меня, давая справиться с эмоциями.
Постепенно возвращаются все лишние звуки. Гудят машины за окном. В соседней комнате громко играют мультики Кирюши.
А мы здесь…
Я глубоко вздыхаю, открываю глаза. Савва смотрит на меня. Вздрагиваю от его взгляда. Там столько невысказанного, боли, желания…
Я вижу это, чувствую, и от этого становится ещё страшнее.
Потому что я совершенно не понимаю, куда мы двигаемся.
— Ты не сдаёшься, да? — я усмехаюсь, желая хоть как-то заполнить тишину.
— Я сдался два года назад. Когда не искал тебя, не решал проблему… Так что нет, Мара, теперь сдаваться я не планирую.
— И почему же?
— Эти два года без тебя были самыми худшими. Я сделаю всё, чтобы они не повторились.
— Да? И что ты сделаешь? Чего ты вообще хочешь?!
Я толкаю Савву в плечо, отступаю. Но при этом мой голос звучит тихо и сорвано.
Я даже не уверена, что действительно хочу знать ответ. Но мне нужно. В груди давит, наполняет и страхом, и надеждой.
— Я хочу исправить всё. Хочу сделать тебя счастливой, — произносит он уверенно. — Сделать всё, чтобы ты чувствовала себя защищённой, любимой… И если бы ты была счастливее с кем-то другим, то я бы не вмешивался. Не рушил твою жизнь. Но сейчас…
