— Хочу сходить на ветряную мельницу и посмотреть, не смогу ли я установить там один из блоков ячеек. — Джеймс помолчал. — В конце концов, именно за ними мы и ходили. Негоже бросать дело на полпути. В смысле, после того, что случилось с Томом.
Некоторое время Джейни просто смотрела на него. И потом кивнула:
— Ты прав. Негоже.
Джеймс потер шрам и снова вытянул руку.
— Тогда давай накладывай скобку.
* * *
Джейни, Эван и Алекс стояли у основания ветряной мельницы и с замиранием сердца смотрели, как Джеймс устанавливает блок ячеек. Подключив его к источнику питания ветряной мельницы, он спустился вниз, медленно и осторожно, оберегая пострадавшую руку.
Алекс стоял, прислонившись спиной к ногам матери. Она чувствовала, что он дрожит; может, заново переживает то, что случилось с Томом?
«Ему жить в этом мире, — убеждала она себя. — А здесь случаются скверные вещи. Точно так же, как они случались в мире Алехандро».
Когда Джеймс встал на твердую землю, все испустили вздох облегчения. Эван подхватил его сумку с инструментами.
— Это все? — спросил он.
— Да, сэр, — ответил Джеймс. — По крайней мере, с этой стороны. Будем надеяться, что этот блок на одной линии с тем, который установлен на краю озера. Сверху было хорошо видно, и, по-моему, он направлен точно. Однако проверить это можно будет, только когда мы установим остальные блоки.
Они вернулись по тропе обратно. Джейни нашла Лейни в главном зале; та натягивала тетиву своего лука.
— У тебя прекрасный сын, — сказала ей Джейни, садясь на скамью. — Не знаю, заметила ли ты, но, похоже, Кристина того же мнения. Сейчас это очень хорошо для нее — есть с кем поговорить.
— Для Эвана тоже хорошо. — Лейни издала смешок. — Может, нужно просто готовиться к свадьбе.
— Вот так вот просто? Знаю, ты шутишь, но в наше время все происходит быстро. По-моему, ее отец не будет возражать.
Лейни опустила лук и посмотрела на Джейни.
— Кстати… Эван сказал, что прошлым вечером у них был серьезный разговор.
— Да? О чем конкретно?
— О том, как ее… ну… «удочерили», — спокойным, ровным голосом ответила Лейни.
Каким-то чудом Джейни сумела сохранить самообладание.
— Ах! Ну да. Удочерили.
— Вот именно. Странная история. По правде говоря, не очень в нее верится.
— В самом деле? — Джейни вздохнула. — Но все так и есть.
— Помнишь, отсылая ее за полосками для теста на сахар, ты повторила свою просьбу дважды. Зачем? Чтобы она не забыла?
— Да.
— Значит, существуют какие-то… отклонения, связанные с этим процессом.
Джейни задумалась; ей хотелось дать Лейни как можно более точный ответ.
— Возможно, но точно мы этого не знаем. Одно несомненно: если у оригинала существовала какая-то генетическая проблема, то у копии она тоже будет. У ее оригинала еще с детства была аневризма, и девочка умерла во время хирургической операции. Тот же дефект кровеносного сосуда обнаружился и у Кристины. Чтобы он и у нее не превратился в проблему, ей сделали операцию. Именно эта операция — а не сам процесс создания Кристины — стала причиной ее проблем. Значит, хотя отклонения возможны, пока мы их не выявили.
— Хм… Она рассказала ему и об Алексе.
Джейни застыла. Волна гнева на Кристину захлестнула ее, но тут же схлынула, когда она подумала, каково это — ощущать себя «не такой», как все. Эван, а теперь и Лейни были первыми людьми за пределами «семьи», которые узнали правду.
— Ты уже была беременна, когда приехала сюда? — спросила Лейни.
— Нет.
— Значит, весь процесс проходил здесь?
— Да. Но, пожалуйста, никому больше не рассказывай. Алекс пока ничего не знает.
Лейни вскинула брови с таким выражением, словно хотела спросить: «Тебе не кажется, что давно пора рассказать ему?»
— Иметь возможность сделать такое… — Она прислонила готовый лук к столу. — Это восхищает, но одновременно пугает. Огромная ответственность. И огромные перспективы. К примеру, почему вы не клонировали одну из переживших чуму коров?
— Мы обсуждали это, но, знаешь, процесс настолько сложен, что с животными… пусть уж они воспроизводятся естественным путем.
— Слишком хлопотно? — почти ехидно спросила Лейни.
Некоторое время Джейни пристально смотрела на нее, а потом сказала:
— Мы стараемся не злоупотреблять этим.
Ответный взгляд говорил: «О, неужели?»
Слова прозвучали менее осуждающе.
— Я никому не расскажу. Да никто и не поверит, так мне кажется.
— Ты же веришь.
— Да. Но лишь потому, что не могу представить, зачем кому-то выдумывать такое.
* * *
Вечером перед тем, как они собирались вернуться в Ориндж, Эван нашел свою мать в сарае, где она проверяла копыта одного из коней.
Лейни мгновенно расшифровала выражение его лица.
— Хочешь о чем-то поговорить?
— Да. Только пообещай, что не будешь расстраиваться.
— Не могу обещать, пока не услышу то, что ты хочешь сказать.
— Ну, по крайней мере, постарайся.
— Переходи к делу, Эван.
— Ладно. Думаю, мне нужно тут остаться на время. — Увидев, как вспыхнул ее взгляд, он добавил: — Знаешь, чтобы помочь им, пока они привыкнут к ситуации с Томом.
Лейни отпустила ногу коня.
— Это достойно восхищения.
— Вы же какое-то время обойдетесь без меня в Ориндже, правда?
— Конечно обойдемся, но твои обязанности лягут на плечи остальных. И я буду скучать по тебе. Как долго ты думаешь здесь оставаться?
— Не знаю. Смотря как пойдут дела.
— Может уйти уйма времени, пока все встанет на свои места, сын. Скорее всего, так, как прежде, здесь не будет уже никогда. — Лейни положила молоточек, которым выстукивала копыта, и повернулась лицом к сыну, скрестив на груди руки. — Это из-за Кристины, да?
Он опустил взгляд и кивнул.
— Я правда люблю ее, мама. Не хочу расставаться с ней. У меня ведь никогда не было настоящей любимой девушки.
— А как она относится к тебе?
— Так же, по-моему.
Лейни в упор смотрела на сына. «Мужчина», — внезапно осознала она.
— Знаешь что? До того, как мы перебрались в Ориндж, я всегда беспокоилась из-за девушек. Они, казалось, все умирали по тебе — такому интересному, умному, милому. Я очень боялась, что какая-нибудь из них соблазнит тебя и я прежде времени стану бабушкой. Но с тех пор, как мы перебрались сюда… Я стала бояться, что ты вообще никого не найдешь, просто потому, что… ну, никого поблизости нет. Думаю, это замечательно, что вы любите друг друга.
