— Простите, — промолвила она, — но я останусь в доме Вениамина. Это река ворует детей.
— Это немыслимо, — осторожно возразил сэр Роули. Он разговаривал с ней как с сумасшедшей. После бессонной ночи, полной самобичевания и горя, Аделия действительно оказалась на грани безумия.
— Не знаю… в том-то и дело, — рассеянно отозвалась Аделия. — Я останусь, пока не выясню, как Кему это удается.
Сэр Роули настаивал, приводя самые разумные доводы. Она его любила, но сейчас была на службе другого, более требовательного чувства.
— Ну тогда я вынужден попрощаться — дела! — сказал сборщик податей и похромал прочь.
Аделия кивнула и тут же забыла о Пико.
День был чудесный, солнечный и теплый. В проплывающих мимо лодках многие люди уже знали о несчастье и кричали слова ободрения понурой иноземке, которая сидела на берегу на перевернутом ведре. Рядом распласталась мохнатая собака.
— Не переживай, голубка неутешная! Сорванец, может, удрал путешествовать. Ноги собьет, проголодается — и явится домой с повинной.
Другие только молча сочувственно качали головами.
Она никого не видела и не слышала. Перед глазами стояла тощая голая фигурка Ульфа, который отбивался от бабушки, удумавшей сделать его пажом и для этого хорошенько выкупать…
Ближе к вечеру показалась плоскодонка с сестрами Вероникой и Вальпургой. Они еще ничего не знали о случившейся беде.
— Не говорите только, что мы должны отлеживаться после болезни! — крикнула Вероника Аделии. — Сколько настоятель посылает анахоретам, и кошке не хватит прокормиться. Поэтому мы везем дополнительный провиант. Ничего, мы уже достаточно окрепли. Справимся. Господь поможет… А вы что пригорюнились, госпожа?
— Что тут дивиться? — сказала Вальпурга. — Столько с нами мучилась и ночей не спала! Вы чистый ангел, и да благословит вас Бог за доброту!
«Это все река».
Аделия поднялась с ведра.
— Возьмите меня с собой! — крикнула она.
Обрадованные сестры причалили к берегу и помогли лекарке забраться в лодку, уставленную мешками и клетками с курами. Монахини расхохотались, когда Страшила — они звали его Вонючкой — побежал по берегу вслед за бросившей его хозяйкой.
— Настоятельница Джоанна, — сообщила Вероника, — очень рада нашему выздоровлению. Святой Петр совершил новое чудо. Ибо где это видано, чтоб из такой кучи заболевших умерло только двое! Наш святой был подвергнут испытанию и не подвел!
В другом состоянии Аделия возмутилась бы тем, как ловко настоятельница повернула ситуацию в свою пользу. Сейчас ей было наплевать.
Вероника сноровисто, без видимых усилий, отталкивалась шестом. Лодка быстро скользила вперед. Вот и Трампингтон остался позади. Затем Грантчестер…
Как раз эту часть реки Аделия упустила исследовать во время путешествия с Мансуром и Ульфом. Сестры повернули лодку на восток, в широкий приток Кема.
Теперь шестом орудовала Вальпурга.
— Этот ручей называется Грант, — пояснила она. — Самый короткий путь к отшельникам.
— И к твоей тетке, — с улыбкой сказала Вероника.
Вальпурга весело оскалилась:
— А что, грех не заглянуть к родственнице. Будет рада.
Местность изменилась. Вместо камышей и болотной приземистой растительности пошли высокие травы и деревья, привычные рвы и дамбы уступили место живым изгородям и рощам. В свете угасающего дня Аделия пристально осматривала оба берега.
Страшила прилежно бежал за лодкой по тропинке для бечевой тяги. Ишь какой верный, оказывается!
Сестры, уже зная про Ульфа, опечаленно молчали.
Вальпурга подогнала плоскодонку к берегу и выпрыгнула из нее.
— Дальше сама, Вероника. Я навещу тетку и тебе что-нибудь вкусное выпрошу. Ты только не надрывайся. Мешки из лодки пусть отшельники сами таскают.
— Ладно, как получится.
Вальпурга поклонилась Аделии и зашагала по тропинке к деревне.
Грант постепенно становился все уже и уже. Его берега поросли деревьями, и Веронике приходилось то и дело уклоняться от наклоненных к воде веток. Она зажгла фонарь и поставила его на носу лодки. Временами неверный свет выхватывал глаза плывущего навстречу то одного, то другого речного обитателя.
— С Божьей помощью прибыли, — сказала Вероника и направила лодку к берегу, хорошо освещенному луной. — Первая остановка.
Вдалеке, за полями и рощами, темнел высокий холм.
— Это что? — поинтересовалась Аделия, указав рукой.
— Вандлбери. Нехорошее место.
Словно подтверждая ее слова, почти на самом верху необитаемого холма стоял бледный столбик света. Костер не костер, факел не факел, фонарь не фонарь… И впрямь нечто дьявольское.
Аделия поджала ноги, чтобы Вероника могла вытащить из-под лавки клетку с курами.
— Я тебя тут подожду, — сказала салернка. — Только ты мне фонарь оставь.
— Боитесь темноты? Хорошо. Я дорогу знаю, могу и в потемках. Я в тот лесок и тут же обратно. Но все равно ждать вам придется долго.
С большой корзинкой и клеткой с курами Вероника торопливо пошла через высокую траву к невидимым с воды скитам.
Аделия дождалась, когда монахиня скроется из виду, проверила, надежно ли горит свеча в фонаре, перескочила на сушу и зашагала по тропинке вдоль реки. Верный Страшила потрусил за ней.
Река была извилистой, и тропинка, спрямляя дорогу, часто уходила далеко от нее. Через милю Аделия поняла, что дорожка уводит ее южнее цели, и решительно свернула в высокую траву. Идти стало сложнее: то кочки, то ямы. Временами Аделия поскальзывалась на сырой после дождя земле. Дважды растянулась во весь рост, и каждый раз у нее падало сердце: свеча могла погаснуть, а зажечь ее было нечем. Будь на холме Вандлбери наблюдатель, он бы заметил, как крошечный огонек, подпрыгивая, движется через поля, неуклонно приближаясь. Несколько раз Аделия останавливалась. То в роще хрустнул веткой олень, напугав их со Страшилой. То почти из-под ног выскочила лиса. Собака с лаем погналась за ней, но быстро устала и вернулась.
Аделия шла вперед, в темноту. Повинуясь принятому решению и стараясь ни о чем не думать. Иначе смалодушничает и пустится наутек.
«Какая же я дура, что перестала интересоваться этим холмом! Ведь тела детей четко сказали: мел! Я слишком сосредоточилась на реке. Но Кем ведет и к холму Вандлбери, вокруг которого столько страшных россказней!»
В грязи, исцарапанная и хромая, Аделия вышла на мощеную дорогу — ту самую, построенную еще римлянами, где некогда настоятель Жоффре с воплями и стонами рассказывал, что не может помочиться.
Сколько хватало глаз — нигде ни души. Разумеется. В такое время все или спят, или сидят по домам. А путники делают привал, чтобы отдохнуть и не рисковать: ночью на большой дороге самое раздолье разбойникам. Задуманное Аделией было сущим безумием. Но она не могла не взобраться на этот распроклятый холм! Как только она увидела из лодки свет на его вершине — решение пришло само собой. И уже никакие доводы трусливого разума не могли остановить салернку.
