и неожиданным, но это ничего не меняет между нами. Он мой босс. Я работаю на него. Он не заинтересован в том, чтобы быть с кем-то. А я не выношу, когда кто-то прикасается ко мне.
Между нами не одно препятствие, а целая цепь. И ни одно из них не преодолимо.
Я отрываюсь, чтобы пойти в свою комнату и переодеться во что-нибудь для сна. Я не стала оставлять одежду в его комнате, хотя последние несколько ночей спала там, потому что это кажется слишком постоянным. Мне все еще важно помнить, что прием таблеток уже не за горами — завтра, и что, как только я их приму и кошмары перестанут угрожать, я вернусь в свою постель. Независимо от того, заставит ли это меня почувствовать разочарование, которому нет места в моей груди.
Я снимаю джинсы и свитер, не обращая внимания на легкое смущение, вспоминая, что именно в них я ходила на ужин. Это не должно иметь значения, напоминаю я себе. Нет причин наряжаться для Габриэля, нет причин беспокоиться о своем внешнем виде. Я работаю на него, и если я пойду с ним на ужин в джинсах, то неважно, понравится ему это или нет.
И в этом кроется самая большая проблема, потому что ему было все равно, а для меня это имело значение. Не только по той причине, что он считал меня красивой.
Я натягиваю штаны для сна и рубашку с длинными рукавами, как никогда нуждаясь в ощущении прикрытости. Мысль о том, что моя кожа может случайно соприкоснуться с кожей Габриэля в постели, по-прежнему вызывает у меня панический страх, но по другим причинам, чем раньше, а также по некоторым из тех же самых. Не только потому, что я боюсь прикосновений и воспоминаний, которые они вызывают, но и потому, что я боюсь того, что еще он может заставить меня почувствовать.
Я так же боюсь, что это будет хорошо, как и плохо.
Я тяжело сглатываю, освобождаю волосы из хвоста и иду в его комнату. Он сидит в кровати с включенным светом и читает, и от близости этого момента у меня в груди словно что-то переворачивается. Я не имею права видеть его таким — непринужденным и красивым в постели, ожидающим, когда я присоединюсь к нему. Это все диорама того, чего у меня нет и, вероятно, никогда не будет… особенно с ним. Картина всего того, что я упускаю. Мне не место здесь, в его постели, рядом с ним. Я не должна быть частью всего этого. И все же он пригласил меня, потому что хочет, чтобы я чувствовала себя в безопасности.
И я чувствую.
Это осознание приходит ко мне, когда я забираюсь в постель. Я не боюсь, что он воспользуется этим. Я засыпаю, не беспокоясь о том, что могу проснуться посреди ночи от того, что его руки на мне, его тело требует того, что я не могу дать, его настойчивость в том, что он заслуживает всего, что у меня есть, независимо от того, хочу я это отдать или нет. Я сплю без страха, рядом с ним, и даже если кошмары приходят снова, это не из-за него.
Я никогда не беспокоюсь о том, что Габриэль причинит мне боль.
Я прикусываю губу, забираясь под одеяло и перекатываясь на одну сторону, чтобы не смотреть на него. Сегодняшний вечер был слишком похож на свидание, а это слишком похоже на то, как если бы мы легли в постель с давним бойфрендом, как будто мы миновали все эти лихорадочные ощупывания, страстные начинания и дикие ночи на природе и сразу перешли к домашнему уюту долгосрочных отношений. Только вот то, как бьется мое сердце в груди от его близости, от его запаха на простынях и от мысли о том, какой может быть его кожа под одеждой, — полная противоположность этому.
И это то, что я не решаюсь испытать. Не только потому, что не хочу разочаровать его, когда неизбежно потерплю неудачу в попытке близости, но и потому, что не хочу быть отвергнутой, если попытаюсь. Это было бы больнее всего, я думаю. Наконец-то попросить руку помощи, а он откажет, и скажет, что он этого не хочет. Что он и сказал мне, в конце концов, с самого начала.
Мы никогда не станем такими.
Поэтому я закрываю глаза и стараюсь думать только о том, что у меня есть, а не о том, что это последняя ночь, которую я проведу в его постели.
Мне снятся кошмары, но они меня не будят. А когда я просыпаюсь утром, Габриэля уже нет. Пусто, кроме записки, лежащей рядом с кроватью.
Мне пришлось уйти рано утром. Джейсон знает, когда отвезти тебя на прием, а Агнес сегодня весь день будет присматривать за детьми. Считай, что ты свободна. Ты не должна чувствовать себя обязанной что-то делать, когда вернешься. Позаботься о себе сегодня, Белла. Позанимаемся после ужина, если ты не против.
— Габриэль -
Сердце замирает в груди, когда я читаю записку, и я чувствую, как глаза горят, угрожая слезами. Как он может быть таким хорошим? Таким добрым? Это так несправедливо — встретить такого человека сейчас, когда он не может быть для меня чем-то большим, чем просто работодатель. Другом.
Но, возможно, именно это мне и нужно. Друг.
Я тяжело сглатываю, сворачиваю записку и иду в свою комнату. Странно, что у меня сегодня выходной, технически, у меня есть выходные, но в итоге я все равно занимаюсь с детьми, если только Габриэль не отводит их куда-нибудь сам. Живя здесь, я никогда не чувствую, что не помогаю в чем-то, потому что странно сидеть за обеденным столом и не помогать его накрывать, и тому подобное.
Но этот день — мой, если не считать встречи, и, учитывая сумбурные эмоции прошлой ночи и то, каким сложным будет сегодняшний день, я благодарна за это.
Я не спеша иду в душ, стараясь не думать о Габриэле. Сегодня я вернусь в свою постель, вернусь к своему распорядку, и очень важно, чтобы между нами оставалась грань, чтобы мы различали, кто мы друг для друга. За последнюю неделю она как будто немного размылась, но это вполне логично, учитывая тот факт, что мы спали рядом друг с другом. Но теперь все вернется на круги своя.
Я одеваюсь, заплетаю волосы с обеих сторон, остатки собираю в хвост и надеваю пару свободных черных джинсов и свою любимую мягкую
