подумать обо всем, — сухо бросаю я, высвобождая ладонь, и, развернувшись, трусливо сбегаю от проницательного взгляда жены.
Глава 22
Элина
Три недели спустя
Две полоски — это всегда удар под дых. Даже когда видишь их второй раз в жизни. Даже когда их ждешь. Во всяком случае, это тот самый момент в жизни любой женщины, который мгновенно лишает ее кислорода, обостряет все эмоции и чувства и заставляет сердце отчаянно трепетать, нуждаясь в тотальной защите.
Все, даже самые контролируемые и подвластные мне страхи, накрывают меня ледяной лавиной, от которой бросает в пот. Провожу ладонью по влажным волосам, ощущая, как дрожат губы. Мелко так, озноб пробивает болезненный, лихорадочный. Я закрываю лицо ладонями и тихо всхлипываю, пытаясь разобраться в своих эмоциях.
Аборт я исключаю сразу, несмотря на миллионы противоречивых мыслей, вспыхнувших в моей голове. И главным мотивом моей нарастающей тревоги внутри служат лишь три простых слова: кто отец ребенка?
И как смотреть в глаза Андрею, как жить с ним под одной крышей и строить дальнейшие отношения, если отец — не он?
Боже, меня пугает даже банальное внутреннее желание, такое горькое, задевающее самые глубокие струны в моей душе… Желание того, чтобы отцом малыша оказался Дима. И неважно, что будет дальше. Я хочу носить его частичку под своим сердцем. И как бы сильно я не злилась на Коваля, не могу противостоять инстинктам.
Сквозь застеленные пеленой слез глаза, я все еще боязливо посматриваю на проклятый тест и старательно вытираю слезы туалетной бумагой. Кто бы мог подумать, что я дойду до такой точки в своей жизни. Но никакие силы в мире не способны отмотать время в обратную сторону. И даже если бы они существовали, я бы не стала их просить о подобном.
Черт, даже не знаю, из-за чего я плачу. Богдан дарит мне счастье каждый день, когда просто улыбается или с нежностью прижимается к моей груди, а теперь этого счастья будет в два раза больше.
Мое эмоциональное состояние крайне нестабильно в последнее время. Именно это и сподвигло меня сделать тест, хотя я старательно убеждала себя в том, что задержка — всего лишь следствие стресса и переутомляемости.
Я взяла сразу три, и все показали однозначный результат. Я — беременна и не знаю, кто отец моего будущего ребенка и как мне жить дальше.
Вдох за вдохом, грудную клетку сковывает. Мне хочется немедленно позвонить Диме. Написать ему, встретиться, поговорить… рассказать. Ведь я сердцем уже знаю ответ на главный вопрос.
Но так трудно сделать этот шаг. Мы не общались уже три недели, я не могу наступить на горло своей гордости, не хочу бежать за ним после того, что мы наговорили друг другу. Он лгал мне, все это время лгал, а я жила в иллюзиях и фантазиях, шла на поводу у похоти и сказочных воспоминаний.
С таким мужчиной, как Дима, нельзя строить семью. Коваль всегда был и будет «сложным человеком», к душе которого чертовски трудно подобрать ключ. Под него нужно подстраиваться, он — сплошной триггер для моих ран и травм, а на долгий срок нет ничего ценнее спокойствия. Я не могу бросить все, что строила годами. Не могу выбрать призрачного «журавля», не могу поймать его, даже когда он сам летит в руки. Слишком крепко держу в ладонях «синицу», которую я сама и приручила. И я в ответе за это: за свой выбор, за жизненный путь.
Я должна убедить саму себя, что Коваль — самый темный и непредсказуемый конь в моем ипподроме. Дикий, необузданный, вольный. Его невозможно оседлать или приручить.
С ним не работает ни одна манипуляция, или агрессивное продавливание под себя. Таких мужчин, как он, невозможно «лепить». Он понимает лишь язык открытого сердца, но у меня слишком много страхов, чтобы открыть свое.
Довериться. Шагнуть в неизвестность.
Как бы сильно меня не тянуло к нему, мне важно сохранить трезвость разума и добровольно отказаться от этой веселой жизни на пороховой бочке. Здоровые отношения, эмоциональная стабильность, глубокая привязанность — вот что мне нужно. Я уже убедилась в том, что Дима не способен мне дать это, когда выяснила, что все это время он нагло лгал мне, прикрываясь тем, что «просто не говорил правду».
На дрожащих ногах я, наконец, выхожу из ванной. Голова пухнет от мыслей и чувств, и мой взгляд цепляется за букет розовых пионов, что подарил мне Андрей накануне вечером. Ему нелегко сейчас, каждый день он все глубже залазит в долги, утопает в стремительно накапливающихся проблемах, но при этом все равно не забывает радовать меня маленькими сюрпризами.
Медленно подхожу к букету и, обхватив пальцами нежный бутон, наклоняюсь ниже и вдыхаю его терпкий аромат. Невольно улыбаюсь, ощущая, как эмоции гармонизируются, а тело переполняет приятная нега.
В этот самый момент происходят сразу две вещи.
Я принимаю свое безоговорочное решение, что не подлежит сомнениям.
И оно сопровождается вибрацией телефона в кармане моего халата. Еще до того, как я смотрю на экран, я всем нутром чувствую, что сообщение от Коваля. И это спустя три недели молчания.
«Готова поговорить? Я уезжаю завтра», — сердце пропускает удар, мгновенно реагируя на его зов.
Проклиная себя и до боли кусая губы, я сразу отвечаю на его сообщение. Черт, словно только и ждала его сутками. Глупая…
«Когда и где?» — бросаю коротко.
Я знаю, что аренда нашей квартиры в Москве закончилась. В какой-то из дней я порывалась туда прийти и даже приехала на парковку нашего дома. Обнаружив, что парковочное место нашей квартиры занято, я осознала, что Дима не продлил аренду на следующий месяц. Его особняк также был выставлен на продажу еще неделю назад, об этом мне отчиталась Мила, что как пылесос впитывает в себя светские новости и последние сплетни. Где Дима находится сейчас, я не знаю.
«Башня «Федерация», возьми с собой паспорт. Ровно в 19:00.»
Я медленно опускаюсь на стул и вновь сдерживаю слезы, ощущая, как все то, что я так тщательно смывала в унитаз с туалетной бумагой, норовит прорваться обратно.
Я не могу поехать туда. Не могу сорваться к нему.
Этот человек намеренно лжет мне и разрушает мою жизнь, а я…? Каждый раз я играю по его правилам. Вот вам и знаменитая «Элина Абрамова — некогда дочь олигарха и неприступная светская львица».
Я едва успеваю убрать телефон и вытереть слезы с лица, как в комнату заходит Андрей. Нежно обнимая
