— сказал я, глядя на рабов, загружающих повозки. — Вы знаете дорогу, Оброк?
— Я никогда там не был, но узнаю это место, когда увижу его, — сказал Оброк. — Я рассказал вашему человеку всё, что знаю. Никаких секретов.
«Теперь это была ложь, с ухмылкой или нет,» — подумал я.
— Кто-то в Гильдии заговорил об этом позже? Так ты узнал об этом? — попытался я снова.
— Много всякого, но, я думаю, время покажет, — неопределённо пробубнил Брок.
«Вау. Чувак, ты хуже меня!»
— Карта хотя бы точная? — я немного расстроился.
— На самом деле никакой карты нет, господин Владислав.
Фантастика.
К нам подъехала ещё одна группа на лошадях — Захар с Алтынсу и рабынями. Увидев меня, моя жена улыбнулась. Я обвёл взглядом улицу, где собирался наш караван. Я не увидел ничего такого, что могло бы оправдать мою нервозность. Разве что пирамиду, купающуюся в лучах восходящего солнца, и ряды рабочих, медленно начинающих рабочий день. Они закончили ворота и теперь работали над стеной. Я превратил Сторожевую башню в поместье.
— Господин Оброк, — сказал я, когда Алтынсу помогли спуститься с лошади. — Это госпожа Алтынсу и десятник Захар.
— Приятно познакомиться, — поприветствовал и Оброк, добавив в конце эту дурацкую улыбку.
— Сегодня вечером? — спросил я у Захара, коротко кивнув вору головой.
— Сегодня вечером, — согласился Захар, и я двинулся уводить Алтынсу подальше от солнца. — Проследи, чтобы всё было погружено, Захар. Готовь свою лошадь, Оброк.
Я откинул белую шаль назад, чтобы открыть волосы Алтынсу. Она хихикнула, глядя через плечо, приподнявшись на цыпочки, не наблюдает ли кто за нами.
— Я ненавижу это, — сказал я. — Необходимость скрывать правду. Мне придется это изменить, усилить проблему, если потребуется.
— Он охотник за головами, Ярослав, — сказала Алтынсу, с улыбкой откидывая назад свои непослушные волосы. Я подстриг их, но «парикмахер» беженец не особенно хорошо поработал. — Разве мы не можем откупиться от него?
— Он работает на банк. Мне показалось, что он вроде как неподкупен.
— Какой банк? — насторожилась Алтынсу.
— «Тристан и Рудольф». Ты их знаешь? — поинтересовался я.
— Наша семья использует Банк дирхамов для большинства своих транзакций. Но да, все знают о «Тристан и Рудольф», — ответила Алтынсу, пытаясь поймать длинный локон, который выбился из пучка и теперь танцевал у нее на лице.
Я не знал о них еще год назад.
— Они послали его и гребаную тонну наемников, — прошипел я.
— Охренительная тонна? — Алтынсу вопросительно подняла бровь красивой формы.
— Это значит много, — объяснил я, и принцесса расхохоталась, уткнувшись лицом мне в грудь, чтобы избежать пристальных взглядов проходящих экипажей.
— Это смешно, — добавил я. — Эти люди будут сплетничать. Завтра половина города будет думать, что у нас роман.
— Половина города будет права, — промурлыкала Алтынсу, затем сделала паузу, нахмурившись. — Почему банк интересуется тобой? Ты Новгородец, они должны поддержать тебя.
— Ах, тут замешаны деньги, — как бы объяснил я, не желая признавать правду. — Но они не знают, кто я, так что это им ничего не даст.
— Как нам поможет нахождение дороги в проклятые земли? — спросила она.
— Это даст мне время закончить стену, — поморщился я оглядев недостроенную стену. Сколько стен я уже построил?
— Чтобы сражаться с ними за это? — удивилась Алтынсу.
— Я не верю, что банк будет сражаться, — начал я, затем сделал паузу, увидев выражение ее лица. — В чем дело?
— Тристан и Рудольф обладают огромной политической властью над странами, — объяснила Алтынсу. — В торговых кругах есть поговорка, которая гласит… «Вы находитесь в тяжелом положении, если человек из „Тристан и Рудольф“ наносит визит.»
— Ты чертовски много знаешь, — сказал я ей с восхищением, и она покраснела до корней волос.
— Я не знаю. Я знаю про драгоценные камни, сделки и банки. Мы торговцы, это всё, что мы делаем, — ответила она.
— Нет, это не так, — поддразнил я её. — Сейчас ты строишь стену.
— Лон-Лон думает, что ты оставишь дракона здесь, — заметила Алтынсу.
— Хм. У Лон-Лона половина твоего ума. — Заметил я, увидев, что её лицо посерьёзнело. — Как это было? Жизнь там, на твоём полуострове? — вспомнил я совет Филимона.
Алтынсу посмотрела на группу рабов с инструментами, идущих к траншее за башней. Сегодня на ней была синяя мантия из тонкой сетки с шёлковой туникой под ней. Но выглядела она так же сногсшибательно, как и каждый день.
— Мой отец очень любил меня, — ответила Алтынсу своим шепчущим голосом. — Он разделил семейное состояние перед смертью и оставил половину на моё имя. Гарантируя, что мой брат или любой другой член семьи никогда не захочет избавиться от меня. Это был дар, чтобы уберечь меня от другого мужчины, и, я полагаю, проклятие.
— Потом пришёл принц, — продолжил я, доверяя её словам. Алтынсу не была дураком, чтобы принимать любовь за похоть.
