— пожимает тот плечами. — Это Ромка что-то задумал.
— Ну?
— Это Хан устроил или нет?
— Больше некому, — щурится Топор. — Сейчас уже разбираться не будем, к Хану вопросов много накопилось, а теперь так вообще приговор.
— Барин теперь под вами оказывается? — спрашиваю я.
— Он и был под нами всегда, — пожимает плечами Топор. — Давай, загадки мне не загадывай, а говори скорее, если есть что сказать.
— На него Хан наехал. На Барина.
— Чего-чего?
— Воспользовался, должно быть, что вам сейчас не до пустяков, и наехал. А может, вообще, всё это звенья одной цепи. Например, устранил вашего босса, чтобы ослабить защиту казино.
— Это вряд ли, — резко говорит Топор. — но ты конкретно разъясни ситуацию. Куда клонишь?
Ну, я и объясняю. Всё, что мне сообщила Ирина, я передаю ему.
Он основательно задумывается. Череп тоже.
— Надо вам поговорить с Барином, — предлагаю я.
— Допустим, — недовольно кивает Топор. — Давай, заканчивай уже свою мысль гениальную.
— Можно воспользоваться ситуацией и накрыть Хана. Если, например, вы будете заранее знать, где они будут подписывать документы.
— Не факт ещё, что Барин на это пойдёт. Он за своё обычно до конца бьётся.
— Так вы его убедите. Пусть скажет Хану, что согласен, назначит место и время, а вы его там и накроете. Устроите засаду и… чик-чирик.
Топор смотрит на меня долгим тяжёлым взглядом и ничего не говорит. Череп даже поёживается.
— Бабки свои забери, кстати, — говорит, наконец, Георгий Никифорович. — И да, шаришь, в натуре. Сделаем так. Череп, остаёшься с Фартовым. Едете сейчас в казино и торчите там, короче. Только смотрите, будьте на стрёме. Если ситуация меняется сразу сообщаете.
Топор поворачивается к группке бойцов:
— Потап, дай сотовый!
Невысокий, но весьма крепкий парняга подходит в развалочку и протягивает здоровенный кирпич с зализанными гранями и коротеньким пеньком антенны. «Нокиа».
— Зачем? — спрашивает он.
— У Черепа побудет.
— Десять-одиннадцать? — спрашиваю я у Потапа.
— Ну… — неохотно отвечает он.
У меня был такой в далёкой молодости.
— А платить кто будет?
— Слышь, Потап, ты почему такой скупой? — сердится Топор. — Крохобор, в натуре! Я лично тебе заплачу. Доволен?
— Нет, не доволен, — отвечает крохобор Потап и выглядит так, что сомнений в том, что он говорит правду, нет никаких.
— Потерпишь пару дней. Так, Череп и Фартовый, двигайте в казино, а я сейчас попробую Барина дёрнуть на разговор. Если там чё-то увидите или услышите, сразу мне звонок. Потап, покажи, где я там записан у тебя. Всё. Смотрите в оба и будьте на связи.
— Топор! — вбегает в «Погребок» боец с окровавленным лицом. — Топор! Мы на «Союзе» с ханскими схлестнулись. Их семеро было, а нас трое! Корочё, Семёныч двоих завалил чисто саблей своей. Но сам…
Парняга кричит и с горячей экспрессией живописует свои ратные подвиги, но мы его не слушаем и выходим из штаб-квартиры.
— Надо в райотдел заехать, прежде, чем в казино лететь, — говорю я.
— Хера се! — присвистывает Череп. — В ментовку?
— У меня там человек есть, — усмехаюсь я. — Навестить нужно.
— Чё, прям официально так зайдёшь, типа ты мусор? Пацаны не одобрят.
— Да хорош ты, какие пацаны. Вы же не урки, вам-то что? Надо было вообще сначала туда зарулить, а потом уже к Топору. Вдруг есть инфа какая?
— Кто есть?
— Информация, Череп. Слушай, а тебя как зовут? Имя скажи своё.
— Зачем тебе?
— Не, ну как-то не по-людски, Череп да Череп. Христианское имя-то всяко лучше.
— Да, Черепом зови и дело к стороне.
— Что там за имя такое? Стесняешься что ли? Бывают, конечно, стрёмные имена, но тебя-то вряд ли зовут типа Килька Сазанович или Мао Хуевич.
— Чё? — напрягается он.
— Ну, это я в интернете видел копии паспортов такие.
— Где?
— Скорее всего, фотожабы, конечно, а, с другой стороны, вдруг нет?
— Сам ты жаба, Фартовый. Я…
— Только не говори, что Никифор, — прищуриваюсь я.
— Эдуард.
— Ну, я тебя буду Эдиком звать, всяко лучше, чем…
— Сам ты Эдик, ты понял⁈ — перебивает Череп. — Я сказал, Черепом называй и точка.
— Ну, ладно. Как хочешь. Слушай, бабки мои подержи у себя, пожалуйста, не хочу их без присмотра в казино оставлять.
Марина оказывается на месте. На месте, но явно не в духе.
— Чего тебе? — бросает она, не поднимая головы от бумаг.
Я молча прохожу и усаживаюсь на стуле напротив неё. Сижу и молчу. И она молчит. Переворачивает бумаги, делает заметки и не обращает на меня внимания. Наконец, когда проходит минуты три, не меньше, она вдруг выпрямляется, бросает ручку и с силой бьёт рукой по столу.
— Ну, хватит уже! — рявкает Марина.
— Ого, — качаю я головой. — Сколько гнева. Ты на меня гневаешься или пользуешься случаем, чтобы разрядиться?
— Чего? — морщится она.
— Ну, типа, как на громоотвод, слить негатив. Если тебе от этого лучше станет, так и быть, я потерплю.
Она поджимает губы и буравит меня взглядом.
— Слышала, говорят, Хан Грома взорвал?
— Мне-то какая разница! — сердито восклицает она.
— Ты вроде интересовалась совсем недавно этим персонажем. Поэтому и сообщаю.
— Интересовалась, да разинтересовалась. Чего тебе надо? Зачем ты пришёл?
— М-м-м… — задумываюсь я…
— Чё мычишь?
— Слушай, а ты чего разоралась-то?
— Что⁈ — округляет она глаза.
— То, что Хана отпустили не я виноват. Я вообще-то там не мёд-пиво пил, да? Мне уже и ямку подготовили, между прочим.
— На пару со мной вообще-то, — замечает она.
— Вот именно.
— Что «вот именно»?
— Марин, если ты не можешь говорить, я пойду лучше. Нахера мне твои загоны? Своих хватает.
— Своих у него хватает! — хмыкает она. — Нашёлся здесь, недотрога, косо не посмотри, лишнего не скажи.
Она встаёт из-за стола и пройдя мимо меня к дивану, опускается на мягкие подушки, откидывается и закрывает глаза.
— Вам что, по башке дали за то, что вы его взяли? — спрашиваю я.
— Дали, — зло соглашается она. — И ещё дадут. Догонят и дадут. И звёздочки
