вживую я лучше, чем на фото из обычной вежливости?
— Я правду сказал. Но, пока мы с тобой ужинали и общались, я понял, что мне будет недостаточно «совместного времяпровождения», — признаётся мужчина. — Но я был не готов изменить правила.
«А сейчас ты готов их изменить?» — хочется сказать мне, но я молчу. Вернее, отвечаю на заданный вначале конкретный вопрос:
— Ты не давил на меня. Я очень хотела тебя.
— Ложись, — мужчина помогает удобно устроить руку и разрывает блистер со свечкой. — Подтяни ножки к животику. Здесь рекомендуется как можно глубже.
Я ёрзаю:
— Кирилл…
— Хочешь, свет выключим. Мне он не нужен.
Без света становится чуть комфортнее. Мужчина ложится сзади, долго гладит меня по животику, затем переходит на ягодицы. Я полностью расслабляюсь и начинаю дремать. Всё же в больнице почти не спалось. Пропускаю тот момент, когда он достаёт свечку и делает всю процедуру. И давление его пальца скорее приятно, чем дискомфортно.
— Тебе понравилось, — мурлыкает мне на ушко Кирилл. — Позже обязательно побалуемся.
— Тоже свечку хочешь?
— Тебя хочу, — шепчет он, продолжая гладить мою попу.
Даже не знаю, что помогает больше: свечка или поглаживание животика, но моё посещение туалета наконец-то оказывается успешным. И здесь возникает ещё одно весьма деликатное обстоятельство, о котором я даже не задумывалась. Кирилл, похоже, тоже, потому что молчит.
— Софи, ты же не будешь сидеть на унитазе всю ночь, — доносится его голос из-за двери.
— Буду.
— Ну не Алине же звонить!
— Кирилл, это уже слишком! Я не могу.
— А я могу, — Кирилл отрывает кусок туалетной бумаги. — Давай, солнышко, поднимай свою попу. Мы же сегодня с ней так близко познакомились.
За минуту гигиенической процедуры я успеваю и покраснеть, и побледнеть. Кирилл возвращает на место шортики с трусиками и нажимает кнопку смыва. Моет в ванной руки, затем протирает водой мои пальцы на правой руке.
— Перекусим? — предлагает. — Место же освободилось. Ты в обед почти ничего не ела.
— А потом снова в туалет? Нет, спасибо.
Он обнимает меня, а я тычусь лицом в его плечо, словно беспомощный котёнок.
— В туалете мне с тобой тоже хорошо, — шепчет мне в волосы мужчина. — Давай кушать.
Мы ужинаем с одной тарелки. Кирилл кормит меня и сам ест одновременно. Затем убирает со стола и моет освободившуюся посуду, после чего возвращаемся в спальню. Время не раннее — одиннадцать ночи. Мужчина полностью раздевает меня.
— Возьми рубашку в шуфляде, — прошу я.
— А полежать со мной голенькой, — предлагает он. — Я тоже разденусь.
Мы удобно устраиваем левую руку, затем Кирилл ложится позади меня, и я опираюсь на него почти всем телом. Его руки медленно поглаживают, и я вскоре засыпаю. День был очень тяжёлым. Но мы разделили его на двоих.
Глава 43. Мы не встречаемся
Утром встаём поздно. Кирилл чистит мне зубы, умывает лицо, затем смазывает его моим обычным кремом. Дальше следуют другие гигиенические процедуры. Неловкости нет. Более того, я вижу, что возня со мной не напрягает Кирилла. Да, что-то у него не получается с первого раза, на что-то у нас разные взгляды, но мы обо всём можем говорить.
Мы вновь возвращаемся в спальню и удобно устраиваемся на кровати. Воронцов долго расчёсывает мне волосы, пока они не рассыпаются по плечам красивой блестящей волной.
— Солнышко, — шепчет мужчина. Голос дрожит от переполняющей его нежности. Я поднимаю голову, чтобы согреться в золотистом свете его глаз.
— Кира, Кирочка, — срывается с моих губ. Золотистый свет растапливает вязкий мёд, и я с головой тону в самом любимом на свете мужчине. Как же сильно я его люблю! Даже, если бы у меня хватило смелости признаться ему в своих чувствах, я бы не смогла найти слов, чтобы описать всё то, что я чувствую к этому мужчине. Наши губы встречаются, и я жадно беру всё, что он может мне дать. От невозможности к нему прикоснуться, собственные пальцы сводит болезненная судорога. Я хнычу капризным ребёнком и сильнее вжимаюсь в мужское тело. Торс Кирилла обнажён, поэтому я трусь грудью о его грудь и мне невероятно сильно мешает моя же маечка. — Кирилл, сними.
Мужчина тянет вверх тонкую ткань и приникает горячими губами к моей набухшей от невыносимого желания груди. Но этого слишком мало. Я так сильно его хочу! Подаюсь вперёд бёдрами, чтобы почувствовать тяжёлую выпуклость внизу его живота. Как же хочется прикоснуться к ней пальцами, губами, языком. Как можно ближе к этому мужчине. Хочется полностью избавиться от одежды, чтобы между мной и им не было никаких преград.
— Кирилл, ещё сильнее. Пожалуйста, умоляю.
— Сейчас, солнышко, — обещает он, укладывая меня на кровать. Я нетерпеливо ёрзаю ногами, пытаясь избавиться от шорт. Мужчина стягивает их вместе с трусиками и прижимается ладонью к моему сочащемуся горящему лону. Его пальцы нетерпеливо, даже грубо ласкают разгорячённую плоть. Как же мне этого мало! Недостаточно. Я хочу внутрь. В себя!
— Дай себя, — срывается с моих губ. — Не надо ласк. Дай мне себя!
Я призывно приподнимаю бёдра, пока Кирилл стягивает брюки. Обхватываю ногами его ягодицы, чтобы сильнее прижаться к обнажённому телу.
— Сейчас, малыш, сначала пальчиками, — шепчет мужчина, приникая рукой к моему лону.
— Не хочу пальчиками. Кирилл, я не могу больше, — прихватываю зубами его шею. То, что достаю. Извиваюсь под ним, вжимаюсь пятками в его бёдра, стараюсь прижаться как можно сильнее.
Кирилл приподнимается, нависая сверху. Возбуждённый тяжёлый член, наконец-то давит на моё лоно. Я приподнимаюсь, чтобы самой насадиться на него. С одного раза. До самого конца. Слиться с ним. Стать одним целым. Отдаться, раствориться, забыться, наполниться до конца. Я чувствую, что мужчина сдерживается и вновь подаюсь ему навстречу. Наши движения не совпадают, мы оба мокрые, тяжело дышим, но с каждой секундой я хочу его ещё больше. Этот мужчина заменил мне кислород. Я дышу им! Я не смогу без него!
— Кира, Кирочка, пожалуйста.
Мне, как обычно, хватает нескольких толчков, чтобы забыться в оргазме. Тело выгибает дугой, но полученное удовольствие не приносит насыщения. Я снова хнычу. Я снова его хочу!
— Лежи, Софи, лежи. Осторожно с руками, — просит Кирилл. — Я здесь. С тобой. Сейчас будет хорошо. Я тоже тебя хочу, моё солнышко.
Первый, второй, третий раз, прежде, чем проходит острое чувство голода. Мы лежим на смятых влажных простынях с ног до головы перепачканные семенем Кирилла. Снова. Он лениво размазывает пальцами вязкую жидкость по моему животу. Я поднимаю голову, чтобы видеть его глаза. Никакой тревоги по поводу того, что мы обратно почти не
