class="p1">– Мы можем где-нибудь присесть?
Мы пробрались через толпу и устроились в ближайшей кофейне. Горло и рот пересохли, но от предложения что-нибудь заказать я отмахнулась.
Синан взял себе кофе и вернулся за столик ко мне. Какое-то время он гипнотизировал напиток взглядом, явно собираясь с силами.
– Оз не смог прилететь.
Мое сердце треснуло, словно айсберг, кусок которого вот-вот упадет в море.
– Что? Почему?
– Прости, мой английский не хороший, как у Оза. Он никогда не прилетит, – его глаза подернулись дымкой.
В ушах глухо застучало, заглушив все остальное. Я с трудом сконцентрировалась на его губах.
– Нелегко это рассказывать. Мы были в клубе, когда случилась стрельба. И… Озу выстрелили в спину. «Скорая» ехала долго. Много крови. Он несколько часов лежал в больнице без сознания. Врачи провели две операции. Оказалось, что пуля попала по некоторым нервам, и Оза пришлось ввести в искусственную кому. И…
– Нет, – говорить получалось только шепотом.
Бред какой-то. Почему я только сейчас об этом узнаю?
– Но он написал мне. Пожелал счастливого Нового года. И на следующий день он мне тоже писал. Я… Я думала, с ним все нормально.
Мои руки задрожали, голос стал тоньше. Я посмотрела входящие на телефоне, нашла его сообщение. Время. Почему я не посмотрела, когда он мне их отправил? Это было до теракта. Наверное, дошло не сразу, потому что все поздравляли друг друга с Новым годом. Я пыталась дозвониться до него, но не могла, потому что сообщения пришли с какого-то странного номера.
– Извини, у нас был шок. Это, как это называется… – он пробормотал что-то на турецком. – Тяжелое время было. Мы не могли рассказать о таком в сообщении. Извини. Я писал тебе со своего телефона после стрельбы.
Меня охватило оцепенение. Слезы не шли. Я вообще дышу? В груди была пустота.
– Когда он очнулся…
– Стоп, что? – меня словно вернули к жизни. – Ох, слава богу!
Я крепко сжала руку Синана.
– Он жив, – прошептала я, но боль в груди вернулась. – Но я не понимаю, почему он мне не позвонил?
Я быстро встала.
– Я должна с ним увидеться. Мне надо с ним увидеться.
Синан встал и осторожно взял меня за руку.
– Эбби, прошу. Это еще не все, – он усадил меня обратно. – Пуля сильно повредила нервы. Когда он очнулся, доктора провели много обследований… Они думают, что он не сможет ходить.
Я застыла.
– Это все моя вина. Yani, – он сжал челюсть. – Это я позвал его в клуб. Он мог увидеться с дочерью, но я так давно его не видел, хотел провести время вместе. Я организовал вечеринку в ночном клубе, и все было отлично, пока… – он с трудом сглотнул. – Кто-то начал стрелять. Словно фейерверки запустили внутри. А потом… Оз встал передо мной и спас мне жизнь.
Хватит. Я закрыла уши, надеясь, что он замолчит. Мне хотелось орать на счастливых пассажиров вокруг, которые воссоединялись со своими вторыми половинками.
– Этого не может быть. Он собирался прилететь, мы хотели придумать, как нам сойтись, – я замотала головой. – Я должна с ним увидеться. Куплю билет и полечу к нему прямо сейчас.
Я начала рыться в сумочке в поисках кошелька, но Синан накрыл мои руки своими.
– Hayir, – он покачал головой. – Не надо. Он не хочет тебя видеть. Он не хочет, чтобы ты… отказалась от своей жизни ради него.
– Он это не всерьез. Он мне такое написал… Ты не понимаешь.
Я и не осознавала, как сильно тряслись мои руки, пока Синан их не отпустил.
– Эбби, пожалуйста. Пойми моего брата и семью. Для нас это тяжелое время, полное трудностей. Мы были сломлены и до этого, и нам нужно время, чтобы восстановиться. Ты будешь лишней. Оз попросил меня прилететь и сказать тебе, что вы не можете быть вместе.
Глава тридцать девятая
Меня вырвало второй раз за утро. От туалета на работе за версту несло отбеливателем после моей жалкой попытки замаскировать запах. Наверное, это все буррито, которое я купила в фургончике с едой у метро Темпл по пути на работу.
Раздался стук в дверь.
– Эбби? – позвала меня Мэри с другой стороны. – Ты там как?
Я оперлась о раковину.
– Я в порядке. Скоро выйду.
От отражения в зеркале я даже отшатнулась: бледное лицо, сальные волосы, темные круги под глазами. Я закинула в рот мятную конфетку и стала тщательно ее рассасывать.
Мэри ждала по другую сторону двери, сведя брови к переносице.
– Ты точно можешь работать?
– Я просто утром съела что-то не то.
– Я не про это, – она придержала меня за локоть и отвела к подоконнику. Стоял солнечный зимний день, у окна было тепло. – Лиз мне все рассказала. Может, тебе лучше взять выходной? Не представляю, как ты должна сконцентрироваться на работе. У нас есть твои заметки насчет среды, как-нибудь управимся.
– Со мной все нормально, Лиз слишком остро отреагировала.
– Точно?
– Точно. Мы сегодня встречаемся за обедом, я скажу ей, что она зря так нагнетает.
Мэри посмотрела на меня с сочувственной улыбкой на губах и расстегнула пиджак. Она усадила меня рядом с собой на подоконник.
– Слушай, Эбби, я так толком и не поблагодарила тебя за конференцию в Париже, на которой ты меня подменила. Я знаю, ходят слухи по поводу того, почему я выбрала именно тебя. К нам, наверное, на всю жизнь пристал ярлык непотизма, но мы можем хотя бы попытаться от него избавиться. Я выбрала тебя не просто так. Ты умная, целеустремленная, и ты просто прирожденный фасилитатор. После конференции о тебе очень положительно отзывались. Тебя просят провести еще семинары в Оксфорде. Джеймс Симонс тоже видит, как усердно ты работаешь.
Я кивнула, не особо прислушиваясь к комплименту или вообще к ее словам. Если Мэри говорит мне что-то приятное, я это не отмечаю. Она – жена моей лучшей подруги. Пока не буду говорить ей о том, о чем давно думаю: я хочу перевестись в другой офис. Это единственный возможный вариант. И с Чарли ненароком не столкнусь, и из-под крыла Мэри выйду. Я не смогу ничего здесь достичь, если меня считают ручной зверушкой Мэри.
– Но иногда, Эбби, работа может полностью поглотить тебя. Я только недавно поняла, как важно находить баланс. Лиз и Мэдди – это моя жизнь. Я всегда ставлю их на первое место. Мы – команда. Когда моя теща заболела, я поняла, что если я хочу достичь баланса, то мне нужно что-то менять. Теперь я буду брать меньше дел. Лиз
