заподозрить, что ты лжешь насчет таинственного злоумышленника.
— О нет. Я не врал насчет незваного гостя. По крайней мере, не совсем, — запротестовал он. — Пока я находился в твоей квартире, в дверь постучали. Когда я выглянул в окно, то увидел, что кто-то возвращается к своей машине, припаркованной за рестораном.
— Кто?
— Мона Шелтон.
Винтер потрясенно произнесла.
— Мона? Что она там делала?
Он пожал плечами.
— Сначала я ее не узнал. Потом увидел наклейку на заднем стекле ее машины с надписью «Шелтон Констракшн» и понял, что это жена любовника. — Олли поднял руку, помахав кому-то на улице. Как будто это обычный день, когда он ехал по улицам Ларкина, а не держал женщину, которую знал всю свою жизнь, в плену в задней части своего фургона. — Я намеревался проследить за ней и потребовать рассказать, что она там делает, но тут появилась ты.
Винтер обдумывала то, что произошло после того, как она обнаружила Олли на стоянке. Появился Ноа, а затем полицейские. Она перепугалась из-за взлома, чтобы остаться, и переехала на ферму.
На следующее утро она отправилась в свои теплицы. Да, всё верно. И Ноа был там. Через несколько минут ее дедушка вернулся домой.
Она резко вдохнула.
— Значит, когда ты понял, что записка меня не остановит, то решил меня застрелить?
— Застрелить тебя? — Он фыркнул. — Ты видела, как я стреляю из винтовки, Винтер. Неужели думаешь, что я промахнусь, если буду целиться в тебя?
Это правда. Он всегда выигрывал соревнования по стрельбе по тарелочкам на ярмарке.
— Дедушка?
— Динь, динь, — поддразнил Олли. — Сандер пришел ко мне тем утром. Он сказал, что собирается все тебе рассказать. Я не мог этого допустить. То, что у него случился кризис совести, не означает, что я пойду с ним на дно.
Винтер не знала, что чувствовать. Она никогда не забудет свой ужас при виде дедушки, лежащего на земле с окровавленной головой. Но теперь, когда узнала правду, ее больше не мучило чувство вины, будто она несет за это какую-то ответственность. Сандера Мура подстрелили, потому что он нанял сумасшедшего, чтобы убить ее маму.
— Ты пытался запугать его, чтобы он замолчал, или ты хотел его убить? — спросила она, ее голос звучал до странности спокойно.
— Убить. — Олли бросил на нее взгляд через зеркало заднего вида. — Но твой парень отвлек меня, когда повалил тебя на землю.
Винтер не хотела думать о том, что случилось бы, если бы Ноа не оказалось рядом. В отношении деда ее эмоции были сложными, но она не хотела его смерти.
Проще сосредоточиться на Олли и его готовности сыграть роль Иуды.
— Он был тебе как отец, — обвинила она.
Олли фыркнул.
— Для меня фраза «был как отец» не звучит комплиментом.
— Ладно, с отцами бывают проблемы, — сухо согласилась Винтер. — Но мой дедушка, по крайней мере, согласился нанять тебя, когда твой отец ушел.
— И ты думаешь, я должен быть благодарен? — Он наблюдал за ней в зеркало, ожидая, пока она нерешительно кивнет. — Позволь рассказать тебе о моих отношениях с Сандером. — Его голос внезапно стал жестким. — Он нагружал меня как собаку и платил мне неофициально, чтобы не беспокоиться о законах о детском труде. Я должен был появляться на работе независимо от погоды, или когда болел, или если хотел взять выходной, чтобы присоединиться к своим друзьям.
— Почему ты остался?
— У меня не было выбора. Моя мать не зарабатывала достаточно денег, чтобы оплачивать аренду и продукты. — Его плечи приподнялись в небрежном пожатии. — Либо я работаю, либо голодаю.
Винтер не жалела Олли. Он порочен насквозь. Но она подозревала, что он стал таким не по своей воле. Многие руки лепили из него бездушное чудовище, которым он стал.
— Неужели ты не чувствовал никакой вины, когда нажимал на курок?
Олли затормозил на очередном перекрестке, и Винтер выглянула в лобовое стекло. Они приближались к центру города. Идеальное место, чтобы попытаться привлечь внимание пешеходов, прогуливающихся по тротуарам. Или даже одной из машин, которые двигались рядом с фургоном.
Только понимание, что она в ловушке, удерживало Винтер от крика. Пока она заперта, пытаться звать на помощь слишком опасно.
— Единственное, что я чувствовал, это досаду, когда не успел всадить ему пулю между глаз, — пробурчал Олли. — К сожалению, я ничего не мог сделать, когда его отвезли в реанимацию. За ним всегда кто-то наблюдал. Мне оставалось только молиться, чтобы он умер, пока я прятал остальные концы.
Разительное отсутствие сожаления в его голосе уверило Винтер в том, что она не имеет надежды убедить Олли отпустить ее. Он мог утверждать, что думает о ней как о сестре, но на самом деле он настоящий социопат. Он не способен заботится ни о ком, кроме себя.
Единственное, что она могла пока сделать, это поддерживать разговор с ним и надеяться, что кто-то ищет ее.
— Какие концы?
— Мона, например.
Винтер вспомнила, что та приехала в Ларкин, предположительно, чтобы повидаться с ней. И этот таинственный визит привел к ее смерти.
— Ты использовал мой телефон, чтобы заманить ее в свою ловушку, — обвинила она.
— Да, я нашел его, когда приехал на ферму выполнять работу по хозяйству, — признался он без колебаний. — Не знал, что буду с ним делать, пока мне не пришло в голову, что это отличный способ избавиться от той женщины.
— Как ты узнал ее номер?
— Ее муж оказался достаточно любезен, чтобы указать два номера на своем строительном сайте. Быстрый компьютерный поиск показал, что он такой же предприниматель, как и я, так кому же еще мог принадлежать второй номер?
Это ответило на один вопрос, но не на причину, по которой он убил бедную женщину.
— Почему? — Винтер не пыталась скрыть свое отвращение. — Ты понятия не имел, чего она могла хотеть. Я понятия не имею, чего она хотела.
— Зачем ей приезжать в Ларкин, если она не хочет сказать тебе что-то важное? — защищаясь ответил Олли. — Возможно, она видела меня в ту ночь, когда умерла твоя мама. — Он сказал это так, как будто не имел никакого отношения к ее смерти. — Я понятия не имею, как долго она таилась в тени возле домика в ту ночь. Или видела ли она, как я выслеживал твою маму. И даже если она ничего не знала о моей связи с убийством, она видела мой фургон на парковке, когда приехала в твой ресторан, — напомнил он ей. — И, насколько знаю, она могла заметить меня, когда я выглянул из окна. Не мог допустить, чтобы она рассказала тебе, что это я
