плевать.
Неподалеку что-то разбилось. Дворец содрогнулся. Селеста. Залы и коридоры наполнились криками. Айсла вцепилась в шкаф, чтобы удержаться. Она знала, что подруга уже совсем скоро найдет Разрушитель уз и доберется до Зеркального дворца.
Действовать надо было быстро. Сердце в руке Айслы казалось таким прекрасным, словно долька солнца. Отчасти дикая даже подумывала его украсть, применить силу для исцеления Терры и своего народа. Но это однозначно обрекло бы Лайтларк и тысячи здесь живущих людей на гибель. Айсла хотела силы – но не была настолько эгоистичной.
И как бы она сейчас ни ненавидела Оро… ни за что не причинила бы ему вреда.
Дрожащей рукой Айсла написала королю письмо. Объяснила в нем все, что могла.
Когда она закончила, у нее разболелась грудь – рана вспыхнула огнем. Боль была такой силы, что Айсла рухнула на колени и не могла встать. Наконец боль стихла достаточно, чтобы малейшее движение не вызывало стон.
Довольная, что дала Селесте достаточно форы, Айсла коснулась кулона.
Грим появился мгновенно. Айсла чуть не осела обратно от облегчения, увидев его по-прежнему живым. Она слишком хорошо запомнила решимость в глазах Оро.
Время играло против них. Даже ослабленный, король обладал безграничной властью. И вокруг простиралась его земля. Он хотел смерти правителя сумрачных и наверняка мог добиться этого тысячей способов.
Айсла шагнула к Гриму. Схватила его за руку.
– Ты мне доверяешь?
Грим удивленно моргнул.
– Конечно, Сердцеедка.
– Оро собирается тебя убить, чтобы снять проклятия. Мы с Селестой – подруги, и у нас есть древняя реликвия, которая поможет нам троим. Сегодня мы разрушим наши узы, а потом… придется спасаться бегством.
Айсла внимательно изучала лицо Грима. Видела, как исказились его черты. Но он не выглядел удивленным. Ожидал, что Оро попытается его уничтожить?
– Ты поступишь так ради меня? – спросил Грим, крепче сжимая руку Айслы.
Заботиться о других в столь жестокой игре, как Столетний турнир, было полной глупостью. Но Айсла ничего не могла поделать со своими чувствами.
– Да. Но тебе тоже придется мне помочь. Возможно, потребуется часть твоей силы, чтобы спасти мой народ. Я…
– Я отдам тебе все, что угодно, – перебил Грим. – Все, что тебе потребуется. Все мое – твое.
Она улыбнулась.
– Айсла…
– Нет времени. – Она стиснула его пальцы. – Надо идти. Сейчас же. Перенеси нас к Зеркальному дворцу, как можно ближе.
Взгляд Грима метнулся к окну, где все было окутано тьмой.
Он не выходил на улицу ночью уже пять столетий.
– Ты мне доверяешь? – Айсла заглянула ему в глаза.
Грим не ответил, лишь прижал руку к ее сердцу. Она вздрогнула, ощутив холод его пальцев.
– Твое сердце, – нахмурился Грим и покачал головой. – Оно принадлежит не только тебе.
Айсла не поняла, что он имел в виду.
Но прежде чем успела спросить, ее увлекло сквозь землю в иное место.
Они приземлились, и Грим тут же напрягся. Если Айсла ошиблась, его кожа вот-вот начнет лопаться, как у Оро под солнцем… он погибнет и…
Но ничего не случилось.
Они стояли на опушке леса на острове Диких. На земле, которую древняя сила хранила от всех чужих способностей. Айсла считала, что это место чем-то похоже на нее – раз уж оно подавляет силы, значит, и проклятия здесь не имеют власти.
И она оказалась права.
Грим застыл с открытым ртом. Он в изумлении уставился на небо, проглядывавшее сквозь верхушки деревьев. Сумрачный не мог воспользоваться темной силой, гудящей в его венах, но казалось, ему достаточно темного неба над головой.
Айсла схватила его за запястье.
– Скорее, – произнесла она, надеясь, что Селеста уже добралась внутрь.
Айсла нырнула в мертвый лес, но Грим остался стоять. Он смотрел на нее, и в глазах клубилось нечто сродни отчаянию.
– Сердце, – произнес он.
Айсла замерла. Что-то в этом слове… в том, как он его произнес…
– Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить? – спросил Грим, заправляя прядь ее волос за ухо.
Сердце Айслы пропустило удар.
– За что? – спросила она, отступая на шаг. Затем еще на один.
Грим покачал головой. Нахмурился.
– Только что ты спрашивала, доверяю ли я тебе. А на самом деле следовало спросить, можешь ли ты мне доверять.
Лес не издавал ни звука. Мертвые листья не шелестели. Они словно застыли в ошеломлении, как сама Айсла.
Она отшатнулась.
– Что? – прошептала дикая так тихо, что Грим вряд ли ее услышал.
– Сердце, – повторил он, подходя ближе. – Сны, о которых ты меня спрашивала… это не сны.
– Что?
– Это воспоминания.
Воспоминания.
Грим перед ней в полном вооружении. Она крепко сжимает его ногами. Его губы на ее шее, на ключицах, на бедрах.
Сны, которые снились ей неделями и из-за которых ей было трудно смотреть Гриму в глаза.
– О чем это ты?
Грим снова покачал головой. Протянул руку, но отпрянул, когда Айсла вздрогнула.
– Ты появилась в моем замке год назад. И возвращалась… несколько раз. С помощью сумеречной реликвии.
Айсла буквально тонула. Земля уходила из-под ног. Пришлось ухватиться за гнилой сук, чтобы не упасть.
– Я никогда не была в сумеречных землях, – возразила Айсла и снова попятилась.
Грим сглотнул.
– Была. Просто не помнишь. Мне пришлось стереть воспоминания. Все, где есть я.
Айсла тяжело дышала. Так же он предлагал поступить с Джунипером.
В голове стремительно всплыла вторая фраза, которая слетела с ее губ, едва она ступила на остров девяносто дней назад.
«Мы раньше встречались?»
Грим потом дотронулся до ее плеча, и она все забыла. В его присутствии что-то просочилось сквозь завесу, которую он набросил на ее память. И тем прикосновением сумрачный укрепил чары.
Айсла часто-часто заморгала. Бессмыслица какая-то. В голову словно ваты набили. Пусть это было наименее важным из всего, что сейчас сказал Грим, Айсла просто не могла сосредоточиться на чем-то еще:
– Звездный жезл – артефакт стелларианцев.
В глазах Грима плескалась грусть. Сумрачный словно трещал по швам, но пытался не подать виду.
– Нет, – произнес он. – Жезл принадлежит сумрачным.
Айсла упрямо затрясла головой, и Грим вздохнул.
– Откуда, ты думаешь, он черпает силу?
Айсла замерла на вздохе. Дар Грима позволял ему перемещаться куда угодно. Той же силой обладал звездный жезл.
– Нет, – повторила Айсла. – Я никогда не была в сумрачных землях.
Мысли путались, голос срывался. Она бы никогда не осмелилась туда заявиться, особенно после предупреждений Терры.
– Сердце, – проговорил Грим мягко, – как думаешь, где ты была до того, как перенеслась в свою комнату, чтобы отправиться на Столетний турнир?
Айсла помнила, как добралась к себе через звездную лужу прямо перед тем, как вошли Терра и Поппи. Потом водрузила корону на голову и обратилась к своему народу.
Но Айсла не могла вспомнить, где была до этого. Отчаянно перетряхивала весь свой разум, умоляла его о подсказке.
Ничего не вышло.
Если Грим говорил правду… значит, тем утром Айсла была с ним. Он забрал ее воспоминания. А потом, спустя всего несколько минут, притворился, что ее не знает. Она же смотрела на него как на кого-то смутно знакомого.
Это не могло быть правдой. Все это какая-то бессмыслица. Полнейшая.
«Вокруг тебя сплошь ложь и лжецы…»
Айсла не знала, что думать, что делать, кому верить. Но она уж точно не доверяла самой себе.
И Гриму.
Поэтому она развернулась и бросилась в лес, который создали ее предки. Спустя несколько мгновений Грим устремился следом. И за границей этого леса он действительно мог бы ее поймать.
Но Айсла неслась стремительно, словно стрела, пронзившая ей сердце. Тихо, словно колибри. Раньше в этом же самом лесу она ободрала щеку и руки. Сегодня дикая перепрыгивала все коварные лозы. Подныривала под все ветки.
Пока впереди не показалось ее собственное отражение.
Айсла вбежала в Зеркальный дворец, слыша за спиной хруст и треск. Увидела сквозь стекло, как мертвые деревья сплелись воедино стеной.
Лес был заколдован. Чувствовал ли он ее страх? Может, в кои-то веки защищал правительницу диких, которая неспособна защитить себя сама?
У Айслы не было времени на эти вопросы.
