Рэмка, ты ранен? — вдруг нахмурился старший.
— Задело импульсом, — сказал Рэм, чем просто поразил Ченича, уже почти подкравшегося к арке.
Юрист остановился и повернул голову.
— Часть удержала компрессионка, — пояснил Рэм. — Ну и я успел подставить плечо.
— Покажи? — приказал лейтенант. — А к медику почему не пошёл?
— Да какая тут медицина на корте, — поморщился Рэм, проводя ладонью по застёжке комбинезона и высвобождая правую руку. — Видел я, как они официанта лечили.
На плече у него красовалось чёрно-синее пятно, вроде здоровенного синяка, и от пятна разбегались полосы, похожие на молнии.
Дерен покачал головой:
— Давай ты всё-таки дойдёшь до медотсека и кинешь мне заключение медика на браслет?
Рэм кивнул в своей отточенной протокольной манере. Наверное, это означало что-то вроде «есть» или «слушаюсь».
— Ты написал, чтобы тебя встретили на Асконе?
— Да, катер управляющего будет ждать меня у космолифта. С охраной. Всё, как ты говорил.
— Тебе нужно будет связаться с юристом, чтобы он позанимался всей этой историей на корте. Твой, скорее всего, не подойдёт — он по торговым делам. Попроси управляющего рекомендовать тебе хорошую юридическую контору.
— Так у меня уже есть подходящий юрист, — улыбнулся Рэм, сращивая швы комбинезона.
— Подходящий? — Дерен не сыграл, он действительно удивился.
Весь экипаж «Персефоны» знал, что Рэм люто ненавидит юристов. Одно дело, оказаться в вынужденном соседстве, и совсем другое — довериться незнакомому человеку этой профессии.
— Господин Ченич? — спросил Дерен с какой-то обречённостью.
— К вашим услугам, — откликнулся юрист, радуясь, что язык уже слушается.
Пилот кивнул:
— Я окажу вам всё необходимое содействие.
— Господин Дерен, — начал Ченич. — вы…
— Вальтер.
«Вы понимаете, Вальтер, — хотел сказать Ченич. — Вы же не пилот. Пилот — это совсем другая профессия. Вы — …»
Но сказал он иное.
— Вальтер, то, что Рэм — хороший пилот, вы и без меня знаете. Но знайте, что вы воспитали замечательного человека.
— Ну, в этом моей заслуги нет, — лейтенант дёрнул плечом, почти как Рэмка. Непонятно было, кто у кого перенял этот жест. — Я взял его уже таким, как есть. Переучивать было поздно.
— Но вы его взяли, — улыбнулся Ченич.
Дерен кивнул.
Лицо его оставалось непроницаемым: этакая аккуратная доброжелательность, но в глазах засветилось что-то неуловимо-живое, похожее на огонёк в ночи.
Взять шестнадцатилетнего мальчишку на боевой крейсер под свою ответственность? Да как он капитана уговорить сумел?
Дерен чуть прищурился, оценивая выражение лица собеседника и ответил на несказанное:
— Капитан был тогда в госпитале. И полномочия мне позволяли.
«Значит, он заместитель капитана по какой-то части, — смекнул Ченич. — И Рэмке всё-таки слегка повезло».
— Ему повезло больше чем слегка, — легко откликнулся Дерен. — Но это он вам сам расскажет, если захочет.
Ченич кивнул в своей манере, легонько покачивая головой. Дерен в своей — коротко и чётко.
— Я в курсе того, что происходило на корте, и защиту ему обеспечу, — пообещал юрист. — Это самое малое, что я могу для него сделать.
— Хорошо, — согласился Дерен. — Я свяжусь с вами по прибытии на Аскону по гражданскому каналу. Вы можете напомнить ему про медотсек?
Ченич пообещал, и Дерен обернулся к Рэму:
— Подарок в файле, — сообщил он, и голограмма свернулась.
Юрист выдохнул, ощущая, что у него подгибаются колени.
Если бы он не был уверен, что Дерен имперец и первый пилот спецоновского крейсера, он решил бы, что говорит с эрцогом.
Что ж, значит, и в Империи есть свои самородки. Может, и из Рэма при таком воспитании вырастет не просто пилот? Ведь будет же и мирное время, да?
Рэм плюхнулся в кресло рядом с Ули и развернул файл.
Это была даже не голограмма — просто небольшое видео. Каюта, забитая людьми в разной форме — от пилотов до техников. Они держали бокалы, чашки, кружки и беззвучно махали Рэму руками.
— Это с твоего крейсера? — спросил Ули. — А звука почему нет?
— Так и связи ещё нет. Мы же говорили с Дереном по выделенному каналу, — сказал Рэм, улыбаясь от уха до уха. — Файл скинуть — бешеные эрго.
— Твой Дерен — он странный какой-то, — сказал Ули, не особенно церемонясь в выражениях.
— Да он вообще не в себе, — мотнул головой Рэм.
— А почему?
— Вот и Амаль спрашивает, — вздохнул Рэм. — Это моя девушка. Она…
Глаза его метнулись к выходу из каюты. Амаль была где-то там, в той стороне. Он чувствовал это, знал.
В бою он забывал про Амаль. Временно становился то ли мёртвым, то ли бессмертным. А потом вспоминал и мучился, что ей нельзя это всё рассказать. Она не поймёт, только испугается.
Но с Амаль было просто: девушка хотела детей и прижиматься к его спине щекой, обхватив руками. А Дерен…
— Я не знаю, — признался Рэм. — Когда мой контракт передали на «Персефону», Дерен был уже вот такой: словно бы не в себе. На крейсере тогда потеряли экипаж одной из двоек. Но позже парней спасли.
— Посчитали погибшими?
Юрист тоже подсел к парням.
Он достал новую коробку палочек кхарги. Распечатал, вытянул три тоненьких «сигаретки» и затянулся. Контакт с Дереном требовал чего-нибудь успокаивающего.
— Нет, — Рэм мотнул головой. — Они и в самом деле погибли.
— А как же их потом удалось… спасти? — не понял Ченич.
— Будущее — сложная система квантовых вариантов, так объяснял Дерен. Это как кот Шрёдингера — есть вариант, где ты жив и мёртв сразу. Я не очень понимаю это, но парней как-то вытащили именно из другого варианта реальности. Вот только…
Рэм замер.
— Что-то пошло не так? — осторожно спросил юрист.
— Оба парня, которых спасли… Они изменились. Тоо Иенкер сразу ушёл во внутренний храм. Он был эйнитом и, может быть, понимал, хотя бы частично, что с ним на самом деле произошло. Эти четыре года он провёл в медитациях, может, они помогут ему сделать так, чтобы сознание не разрушало тело. А Неджел — обычный пилот, и он мучается. Списать его капитан не может. И Дерен… на него это очень плохо подействовало. Он говорит, что виноват. Что это был его выбор — спасать тех, чьи тела уже лежали в
