одного из нас… Я не знаю никого другого, кто мог бы это сделать.
— Кадмаэль может, — сказал Клайв, имея в виду своего друга-майя, который, быть может, стоит или не стоит за всем этим. — И я слышал слухи о древнем румыне. Вполне возможно, таких вампиров больше. Мы же не афишируем это.
Он пересёк комнату и, присев на корточки рядом со мной, убрал выбившиеся волосы с моего лица.
— Мне жаль, что ты увидела это и подумала, что это правда. Ты была со стаей. Стефо должна была вступить в игру, если ты покинешь стаю. Годфри был с Лафиттом. Я не ожидал, что ваши пути пересекутся.
— Произошло много сумасшедшего дерьма.
Я похлопала его по плечу.
— Как ты уже и рассказала, — вздохнул он.
— Кстати, о Кадмаэле, — я сочувственно прищурилась. — Он может быть замешан во всём этом.
Клайв медленно встал.
— Почему ты так говоришь, — его тон был тщательно взвешен, но я чувствовала смятение внутри.
— Я продолжаю чувствовать его рядом. Проблеск осознания, а затем он исчезает. В ту первую ночь, после драки в переулке, у меня сложилось впечатление, что он был где-то рядом, но ощущение исчезло раньше, чем я смогла осознать его.
Я потянулась к руке Клайва, потому что знала, что эта информация причиняет ему боль.
— Я чувствовала это как едва-там-но-не-на-самом-деле, а потом ещё два раза чувствовала. Я обыскала Новый Орлеан и не смогла его найти, но я также не могла найти тебя или Рассела раньше, так что он может быть в заколдованном месте, скрывающем его.
Тяжело опустившись на кофейный столик, Клайв некоторое время изучал наши соединённые руки.
— Я не думаю, что это означает то, что думаешь ты, — медленно начал он. — Я его не чувствовал, — он повернулся к Расселу. — А ты?
— Нет, сир.
— Кадмаэль очень стар и очень силён. Я почувствовал его, когда его самолёт приземлился в Сан-Франциско. Я сомневаюсь, что он мог бы скрыть свою силу настолько всецело, чтобы я не уловил его присутствия, — он сделал паузу. — Независимо от того, что он сказал, когда мы уходили, он тебе не доверяет. Я думаю, по-своему ошибочно, он следил за нами, чтобы убедиться, что ты не работаешь против меня.
— Но…
— Я верю, что он способен делать то, что делаешь ты.
Он нежно постучал меня по голове.
Я знала, что лицемерно с моей стороны, но мысль о том, что этот старый вампир роется в моей голове, заставила меня запаниковать и отпрянуть от Клайва.
— Он видел…
— Я не знаю, — печаль на его лице противоречила словам. — Пожалуйста, не плачь.
Я и не подозревала, что это так. Я вытерла лицо, но слёзы не прекращались. Этот старый вампир, который ненавидел меня за то, кем я была, копался в моих воспоминаниях, видел, что со мной сделали, наблюдал… Желчь поднялась. Я потянулась к Стефо.
— Мне нужно…
Мгновение спустя она уже держала меня на руках и неслась со мной в туалет.
После этого она протянула мне холодное мокрое полотенце.
— Должна сказать, мне не нравится смотреть, как тебя тошнит. Из всех людей в этой комнате, как я оказалась счастливчиком?
Я вытерла рот, а затем легла на холодный кафельный пол, чувствуя себя больной, потерянной и болезненно, непростительно уязвимой.
Стефо присела на корточки рядом со мной.
— Пошли, малыш. Не давай ему такой власти.
Холодная плитка приятно касалась моей разгорячённой щеки.
— Я думала, что если оденусь определённым образом, меня увидят сильной. Я хотела быть крутышкой, а не жертвой.
Я поднесла полотенце к слезящимся глазам.
— Неудивительно, что Клайв сказал, что не имеет значения, что я ношу. Они все знают? — спросила я у Стефо. — Я что, была жалкой идиоткой, разгуливающей в кожаных штанах?
— Давай, малыш. Вставай. Если ты хотела, чтобы тебя нянчили, ты выбрала не того, кто будет смотреть, как тебя тошнит.
Она подняла меня на ноги и удержала на месте за челюсть.
— Они не могут сказать, кто ты такая. Только ты можешь это сделать. Итак, ты та, кто плачет на полу в ванной, или та, кто надирает задницы кровососам?
Я шмыгнула носом.
— И то, и другое?
Уголок её рта приподнялся.
— Да. И, знаешь, это делает тебя особенной. Мне не нравятся многие люди — вообще-то, никто, — но ты мне нравишься. Знаешь, почему? Потому что в тебе и то, и другое. Ты берёшься за ноктюрн кровососов, а потом беспокоишься о том, чтобы дать успокоение призракам. Ты никогда не забываешь присылать мне еду, когда тебя нет дома, но обожаешь швырять дерьмо мне в голову.
Я фыркнула от смеха.
— Я действительно такая.
— Ты рисковала своей жизнью в монастыре, чтобы освободить мёртвую девушку. Ты поехала в эту поездку, чтобы ввязаться в то, что пугает тебя до чёртиков, но ты всё равно сделала это, потому что хотела обезопасить Клайва. Ты снова и снова рисковала своей жизнью, желая уберечь тысячелетнего вампира, — она потрясла моё лицо. — У большинства из нас трагическое прошлое, малыш. Важно только то, что мы делаем потом.
Она опустила руку.
— Давай. Пойдем, выпьем пива. Ты можешь смыть вкус блевотины из своего рта, и я позволю тебе бросить пустую бутылку мне в голову.
Я кивнула.
— Договорились.
Когда мы вернулись на кухню, я была поражена осознанием того, что Оуэн, вероятно, был единственным, кто всего этого не слышал. Дейв стоял у холодильника с бутылкой в одной руке и стаканом в другой.
Он протянул стакан мне, а бутылку Стефо.
— Она не очень любит пиво, — объяснил он.
— Лимонад?
Я сделала глоток и чуть не поперхнулась.
— «Лимонная капля»29. Четырежды.
Он похлопал меня по плечу и подтолкнул меня и мой огромный коктейль к дивану.
— Иди, сядь на свою задницу. Твоя хромота всё ещё сильна, а дыхание стало хуже. Рвота, вероятно, повредила рёбра, которые заживали.
Он был прав, поэтому я захромала обратно к дивану.
— Всезнающий демон, — проворчала я.
Стефо повернулась, чтобы визуально напасть на моего мужественного друга-полудемона.
— Правда, — промурлыкала она.
Он едва удостоил её взглядом и сказал:
— Принято.
Стефо недовольно выдохнула и плюхнулась на подушки.
Пока Дейв предлагал напитки всем остальным, я прошептала Стефо:
— Его девушка — банши. Она зарежет любую суку.
Дейв усмехнулся.
— Так и будет, — пробормотал он, затем взял пиво для себя и Джорджа.
Моя голова была так забита, что я совсем забыла.
— Мы должны пойти за Годфри. Призраки, возможно, узнали тебя, Клайв. Если Амелия узнает, что Годфри солгал, они убьют его.
Клайв сел на спинку дивана и положил руку мне на голову.
