гораздо больше, чем предполагал. Он нашел меня, - Пульче потер зазубренными когтями выступающие из пасти костяные отростки, - Ведь разве не говорят мудрецы, что опыт – величайшее сокровище, перед которым меркнет даже злато? Да, господа… Он многое получил от меня, как и… - Пульче хихикнул, - Я от него. К сожалению, человеческое тело слабо и недолговечно. Он пользовался моим гостеприимством целую неделю, пока, увы, не иссяк. Но за эту неделю он обрел многую мудрость, о да.
Лэйд поймал себя на том, что слушая Пульче, пристально разглядывает окружающие груды мусора, точно в самом деле ожидает увидеть в них человеческий остов или высохшие кости. Напрасный труд, для этого ему потребовался бы отряд из дюжины рабочих – даже если бы этот бродяга в самом деле существовал, а не был выдумкой или плодом воображения хозяина. Зато он обнаружил целый выводок освежеванных кротов, насаженных на железные крючья у самого потолка.
Пульчи, поскрипев сочленениями своего хитинового покрова, устроился напротив, в позе, которая для человека была бы весьма неудобна, но которая, по всей видимости, полностью отвечала его представлениям о комфорте. Его тусклые зрачки, плавающие внутри желеобразных глаз, не были сфокусированы, расплылись крошечными чернильными кляксами, но Лэйду все равно казалось, что взгляд кровопийцы устремлен на него.
- Как на счет истории о бароне Каррингтоне? – осведомился он, - Я не рассказывал ее даже Тигру, но уверяю, она вполне поучительна, особенно для нашего юного друга.
- Барон Каррингтон? – Лэйд насторожился, - Знакомое имя. Это не тот старик из Олд-Донована, который…
- Он самый, - заверил его Пульче, - Думаю, и тебе будет небезынтересно узнать о деталях его последних дней. Так что…
- Рассказывай, - приказал Лэйд отрывисто, - И лучше бы твоей историей быть истинной, а не какой-нибудь переиначенной суфийской притчей!
Пульче склонил свою хитиновую голову, полированную и похожую на шлем древнего скифа.
- Я расскажу.
***
- Барон Каррингтон был старым джентльменом, когда я увидел его, лет восьмидесяти или около того. Но в его жилах текла не кислая закваска нынешних негоциантов, а славная британская кровь первопроходцев и исследователей. Может, он и не мог перещеголять многих господ из Редруфа древностью рода и чистотой происхождения, однако для своего возраста был чрезвычайно уверен в собственных силах, да и, пожалуй, упрям. Он даже не обмочил штанов, когда впервые меня увидел, а уж это, можете мне поверить, уже о многом говорит…
- Ты нашел его тут, в Олд-Доноване?
Пульче медленно покачал своей тяжелой головой с костяным жалом.
- Не я его. Он меня.
- Вот как? – Лэйд внезапно ощутил интерес, - Надо же. В свое время я потратил не один месяц, чтобы отыскать тебя, Пульче, и ты говоришь, что какой-то древний старик вот так запросто…
Смешок Пульче походил на треск сломанной зубочистки.
- К моему собственному удивлению. Как оказалось, старый Каррингтон был последователем енохианской магии. Как по мне, это сущий вздор, годный лишь на то, чтоб развлекать молодых бездельников и недалеких девиц. Все эти енохианские таблицы, шахматы, зеркала – в жизни не встречал большего вздора! Однако тут, в Олд-Доноване, как оказалось, многие древние енохианские ритуалы еще в ходу. Их переиначили в угоду Почтенному Коронзону и иногда еще пускают в ход. Мало того, некоторые из них оказываются еще и действенны!
- Почтенный Коронзон – владетель Олд-Донована, - негромко пояснил Лэйд Уиллу, - Едва ли у него много приспешников, однако его по-своему уважают и чтут многие островитяне, преимущественно из аристократического света. Особенно те, кто считает важным благородство крови, а не титула…
В горле у Пульче что-то затрещало, словно там находилась крошечная пила, перемалывающая сухую древесную щепу. Должно быть, это означало смех, подумал Лэйд. Искреннее гомерическое хихиканье.
- Мне приходилось вкушать самую разную кровь, господа, уверяю, кровь бродяги не сильно-то отличается от крови герцога. Куда большее значение имеет то, что в ней растворено! Кровь смертельно пьяных людей едка, как кислота. Кровь тяжелобольных больных густа, точно кисель, но при этом часто сладка на вкус. У больных анемией и вовсе причудливый аромат – что-то почти цветочное, щекочущее…
- Едва ли эти детали относятся к рассказу.
- Не относятся, - согласился Пульче, зрачки в его раздувшихся глазах, похожих на яйца, с которых сняли скорлупу, не повредив жидкого белка, на миг затуманились, - Хотя, полагаю, я мог бы прочесть недурную лекцию для студентов-врачей на эту тему. Знаете, когда-то давно, когда моя охота была в разгаре, я предпринял немало усилий для того, чтобы найти способ сохранять кровь как можно дольше. Кровь – капризная вещь, господа, она портится быстрее, чем самое изысканное и тонкое вино. А я уже тогда догадывался, что рано или поздно мне придется умерить свой аппетит, хоть и не знал, что окажусь в таком бедственном положении. О, что я только не испробовал! Глюкозо-фосфатные растворы, никотинамид, аскорбиновая кислота... У этих растворов был омерзительный вкус, что-то среднее между капустным соком и касторкой, но даже они не сохраняли своих свойств более недели. А я тогда был слишком молод и нетерпелив, чтобы по-настоящему заняться опытами…
- Барон Каррингтон, - сухо напомнил Лэйд, начиная терять терпение, - Я плачу не за время, Пульче, а за историю.
- Барон Каррингтон, - поспешно согласился Пульче, покосившись на стоявшую бутыль, - Кажется, старик принял меня за какого-то могущественного иудейского демона, слугу Почтенного Коронзона. Он явился ко мне в полночь, прямо в мое тогдашнее логово, явился по доброй воле, найдя путь с помощью этих хитрых енохианских штучек… И был настолько отважен или глуп, что предложил мне – мне, Тигр! – сделку. Сперва, признаться, я боролся с желанием вспороть ему шею и выпить до дна его сок. Простительное желание, не так ли? Однако я сознавал, что уже тогда был ограничен обстоятельствами. Крысы шли по моему следу настойчиво и упрямо, даже спрячь я тело, через некоторое время они отыскали бы мое логово – и мне снова пришлось бы бежать, чтоб обустроиться на новом месте. Очень утомительно, очень хлопотно. Поэтому я раздумывал, как поступить, когда старик озвучил мне свое предложение. Нет, он не помышлял сделаться графом или набить
