Кто такая?
Фамилия Донская.
Это Инна. Интересно, что ей надо?
Пропусти.
Минут через пять в дверь моего кабинета постучали.
Заходите.
Дверь открылась... и я сначала решил, что схожу с ума и у меня галлюцинации. Я даже ущипнул себя за палец. Потому что в дверях стояла... Кто бы вы думали?Моя давешняя соблазнительница и отравительница, бандитка Наташа!
Вот это номер! — воскликнул я.
Вид у нее был не такой самоуверенный и цветущий, как вчера. Более того, она рыдала. Сегодня Наташа явно не собиралась заводить со мной шуры-муры. Не сочтите меня циником, но где-то в глубине души я об этом пожалел. Потому что, несмотря ни на что, опять восхитился ее красотой. Но при этом, разумеется, открыл ящик стола и на всякий случай достал свой пистолет.Она вошла в кабинет и кинулась к моему столу. Я передернул затвор «Макарова».
Турецкий, — воскликнула она, — неужели ты думаешь, что я пришла в прокуратуру затем, чтобы тебя укокошить?!
Кто тебя знает, — ответил я, — после вчерашнего я жду от тебя чего угодно.
Турецкий, — она была чем-то очень взволнована, — мне нужна твоя помощь!
Садись, — я указал ей на стул, а сам незаметно нажал на кнопку вызова дежурного.
Она села на стул.
Инна в опасности.
Инна?!
Ну да, Инна. Моя дочь.
Удивляться было некогда. Кроме того, я вспомнил о фотографии, которую прихватил в квартире Наташи.
Что с ней?
Она навещала Бородина. В больнице. Ну ты знаешь...
Я кивнул.
Она уже собиралась уходить, одевалась в гардеробе, и тут какой-то сумасшедший маньяк захватил ее в заложники!
Что за бред?
В комнату вошел дежурный:
Звали?
Да. Подожди в коридоре. Хотя нет, дай мне свои наручники.
Я застегнул браслеты на ее тонких и нежных запястьях.
Извини. Но порядок есть порядок. И кроме того, так мне будет спокойнее.
Она не обратила на это никакого внимания.
А откуда ты знаешь об этом?
Я должна была встретить Инну после больницы. Подъехала к Склифу. И тут все и случилось. Я же не могла сама пойти туда. Там полно милиции — меня мигом свинтят. Ты небось розыск объявил?
А как же!
Ну так вот. Я все тебе расскажу. Все. Что знаю, конечно. И про себя, и про других. Но ты только спаси Инну. Спаси ее, Турецкий. Ладно?
Было в этот момент в ее глазах что-то такое, что заставило меня поверить в ее искренность. А кроме того, что мне терять? Она — вот, передо мной, в Генпрокуратуре Российской Федерации. Куда, кстати, пришла сама, своими ногами. И никуда она от меня теперь не денется. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно.
Опять зазвонил телефон. Это был Грязнов:
Саша, тут в Склифе Норд захватил заложницу...
Норд?!
-Да.
Что он требует?
Машину до Шереметьева и самолет.
Ладно. Через минуту выезжаю.
Я взял пистолет со стола, проверил обойму и взял запасную.
Пошли. По дороге расскажешь.
17 часов 45 минут
Москва,больница Склифосовского
Езды от Большой Дмитровки до Сухаревки — минут двадцать, не больше. Но за эти двадцать минут Наташа успела рассказать мне столько интересного, что я даже пожалел, что дорога заняла так мало времени. И одновременно я понял, что она — единственный мой свидетель против Назаренко, которого я теперь должен охранять как зеницу ока.
Почему же ты не обратилась за помощью к самому Назаренко? — спросил я, когда мы подъезжали к Сухаревке.
Обратилась, — горько усмехнулась она. — Звонила. А он даже говорить со мной не пожелал. Через секретарш передавал, что, дескать, в отпуске.
А он не боится, что ты можешь многое о нем рассказать?
Кому? Он все рассчитал — на меня объявлен розыск, Сократа нет. И потом, — добавила она зловеще, — от человека, который находится в бегах, избавиться — как двумя пальцами об асфальт...
Даже в такой ситуации она не могла отказаться от своего обычного лексикона.
Не беспокойся, я тебя защищу. Теперь ты мне нужна.
«Нужна», — грустно передразнила она, — а мне моя дочь нужна. Живая. Понял?
Все подъезды к больнице Склифосовского были оцеплены милицией. Мне пришлось раз десять вытаскивать свое удостоверение. В конце концов мы добрались до главного входа.
Пробравшись через толпу омоновцев, мы оказались в вестибюле. Самого Норда видно не было — он находился в плотном кольце автоматчиков. Это уже был не ОМОН. Судя по стальным взглядам и экипировке, здесь заправляла знаменитая «Альфа». Вообще, народу здесь было довольно много. Мне немалого труда стоило разыскать Грязнова. Наташу я крепко держал за руку.
Слава был мрачнее тучи.
Какие последние новости? — спросил я его.
Плохие, — отрезал Грязнов.
Я почувствовал, как вздрогнула Наташа.
Говори толком. С заложницей все в порядке?
Да. Пока что.
Наташа задрожала, как будто ее сильно знобило.
Не волнуйся, — попытался успокоить ее я. Хотя, какое тут может быть успокоение?
Кто это? — поинтересовался Грязнов.
Это Наталья Донская. Мать заложницы. И та... м-м-м... короче, которая меня пыталась отравить позавчера.
У Грязнова, в полном соответствии с известной поговоркой, глаза вылезли на лоб.
Как ты ее нашел?
Она сама пришла. Но давай не будем терять время. Что еще тут происходит?
А ничего. Операцией руководит ФСБ. А именно — полковник Карпенко. И ему был передан приказ — буквально минут десять назад...
Он покосился на Наташу, потом наклонился ко мне и прошептал:
Никакой машины не давать, Норда из страны не выпускать, в случае отказа отпустить заложницу — принять меры к его физическому уничтожению. Понял?
Да. А ты понял, от кого исходит этот приказ?
Это было ясней ясного. Хоть Норд уже не опасен для Назаренко, но убрать его надо. Просто для личного спокойствия. Значит, Назаренко имеет влияние даже на ФСБ. Круто!
Внезапно с того места, где находился Норд, донеслись крики. Я вместе с Наташей кинулся туда.
Из-за широких спин бойцов мы разглядели немного. Но этого было достаточно для меня. И как выяснилось, для Наташи тоже.
