Качая головой слишком энергично, я ответил:
— Нет у меня транспорта, пешком путешествую. Иду, куда глаза глядят, мир познаю, душу успокаиваю. Месяц скоро бы был, как людей не встречал, но вот повезло наконец, к вам вышел.
— В такое я в жизни не поверю!
Вот и главный нарисовался, тот самый Джон, за которым отправился Пип. Ожидал кого угодно увидеть, но не коротышку-негра. Всего лишь до пояса мне ростом, даже заметил его не сразу, но как заметил, так сразу понял — взгляда достаточно, чтобы не сомневаться, что Джон здесь всем заправляет. Хоть и мелкий, но сделан не из мяса, кремень!
— Здарова, гигант! — присев на корточки перед карликом, я схватил его за руку и начал трясти её, приговаривая: — Вот ты, значит, каков, Джон! А я Ник, просто Ник, приятно познакомиться! У вас как посёлок называется? Манией величия не страдаете?
— Весёлый, да? — Джон с трудом расцепил рукопожатие. — Кто такой будешь? Что в наших краях забыл?
Я начал загибать пальцы:
— Первое — хочу принять душ, но ставлю условие в виде горячей воды. Если есть баня, то вообще круто, верх мечтаний! Второе — хорошая еда, желательно побольше мяса, и всё свежее чтобы было. Ну и вкусное, как без этого! Третье — чистая постель, без всяких клопов и прочей живности, она меня в лесах и горах достала, хоть стреляйся. На этом пока всё, самое главное назвал.
— Это у нас всё есть, никаких проблем. — Коротышка тщательно изучает меня, переминаясь с ноги на ногу. Посмотрев мне в глаза, он спросил: — Заплатить за всё это сможешь? У нас тут, сам понимаешь, не центр, всё дорого…
— Ерунда вопрос! — воскликнул я. — Заплачу, деньгами не обижен, на одну ночку у вас точно хватит, и уверен, по тарифу «всё включено». — Кивнув на ворота, спросил: — Так и будешь на пороге держать или всё же запустишь внутрь? Предупреждаю, собак прячьте, или я из них шашлык сделаю, если покусают.
Джон что-то показал жестом Джастину и сказал:
— Заходи, но при одном условии: всё оружие на время пребывания у нас придётся сдать. Даже нож!
Я пожал плечами:
— Если надо, то никаких проблем, сдаю. Убить я и голыми руками в случае чего могу, а если что-то под руку попадёт, то очень быстро это сделаю. Дилетанты по таким местам, где бывал, не ходят…
Дома, добротные и хлипкие, разбросаны хаотично и соединяются между собой как дорогами, так и переулками. Даже тропки встречаются, народ здешний, как погляжу, любит напрямую ходить. Заборов и прочих ограждений на территории посёлка нет, только частокол, защищающий его от внешнего мира. Маленький остров жизни в краю смерти.
— Ожидал большего… — пробормотал я, вращая головой без перестану и не обращая внимания на свиту из двух белых людей и черного карлика. — Транспорта нет… дома еле живые в большинстве… жителей раз-два и третий полурослик… одни кабысдохи только бегают…
— Жители на работе, у нас тут что-то вроде вахты, — рассказал негр Джон. — В горах есть рудники, там все работают. Две недели пашут, потом неделю отдыхают. Как видишь, жизнь не сахар, с твоей не сравнится.
— Моя тоже не сахар. Вчера утром чуть пауки не сожрали, а позавчера от гусениц отбивался. Каждый день сплошные приключения, и никто за них не платит… Баб не вижу, они у вас есть? Еду для меня, надеюсь, не вы готовить будете?
— Нет, не мы. — Негр кивнул на домик, который заметно отличается от собратьев качеством и сказал: — Это будет твоей гостиницей, но только после того, как убедишь нас в платёжеспособности.
— Так сойдёт? — я вытащил из кармана увесистый золотой перстень и бросил коротышке.
Поймав его у самой земли, негр занялся внимательным осмотром. Потратив секунд пятнадцать и зачем-то попробовав перстень на зуб, поставил вердикт:
— Этого будет достаточно на оплату всего, что назвал, но только ровно на сутки. Смею спросить, своё отдаёшь или ворованное?
— Своё, честно добыл во время путешествия. Порой нахожу машины с сидящими внутри скелетами и снимаю с них подобные ценности. Покойникам без надобности, а мне помогает. Ничего против не имеешь?
Карлик несколько раз сплюнул, рожа его перекосилась. Вернув самообладание, он сказал:
— Если есть ещё что-то, то можем поменяться на товары первой необходимости. Имей в виду.
Не знает он, что золото на самом деле не с покойников снято, а взято у Росса. Легенда выдумана с простой целью — не привлекать внимания. Основной запас самой совершенной валюты этого мира хранится у мишек, с собой взял минимум.
— Если надумаю чего купить, то сообщу. Не богат, поэтому шиковать не приходится. Вот на обратном пути да, шикану, в ваших краях надеюсь неплохо прибарахлиться различными украшениями и прочими ценностями. Чем меньше людей, тем больше покойников, до которых ещё не добрались загребущие руки. Пошли уже, а то я сейчас свалюсь от усталости…
* * *
— Ну и рожа у тебя, Ермак, вылитый леший…
Посмотрев в зеркало, был удивлён настолько, насколько может удивить изменившаяся до неузнаваемости внешность. Волосы отросли почти до плеч, как-то страшновато даже от их усилившегося в ходе путешествия роста. Борода и усы тоже не отставали, вымахали будь здоров, первая свисает почти до груди, из вторых можно верёвки плести. Не буду ничего сбривать, так лучше и теплее. Данная местность славится теплотой только днём, ночью тут даже снег бывает, а сейчас ведь по разговорам лето. Дальше, севернее, будет ещё хуже.
Сходив в баню и проторчав там почти два часа, не забывал много есть, прямо в предбанник пищу приносили, и она тут же исчезала в моём рту.
Закончив мыться, париться и вдоволь наевшись, отправился спать. Двенадцать, а то и шестнадцать часов сна себе точно могу позволить. Кроватка, милая кроватка, чистая и приятно пахнущая, давно о тебе мечтал…
* * *
— Спишь почти сутки, пора вставать!
Услышав русскую речь, я немного испугался, потому что не ожидал, что встречу в заднице мира земляка. Сохранять полное спокойствие и ничем не выказывать удивления — вот что решил сделать.
Откинув одеяло в сторону, я нехотя сел, протёр сонные глаза и сделал вид, что пытаюсь вспомнить, где нахожусь. Оглядев пространство маленькой комнаты и инвалида, который разбудил меня, спросил:
— Чего орёшь, дурень?
— Кто орёт? Я ору? — удивился парняга лет двадцати от роду, с которым этот мир обошёлся крайне жестоко — мало того, что лицо до ужаса изуродовал, так ещё правую ногу до колена отнял и левую руку почти по плечо. В мясорубке земляк побывал, иначе не скажешь.
— Из нас двоих только ты орал… — буркнул я и, с трудом заставив всё ещё уставшее тело повиноваться, направился в сторону санузла.
— Я говорил спокойно, голос ни на децибел не повышал. — Умело вскочив одной ногой, паренёк опёрся на костыль, которым занята единственная рука. Попытался зачем-то рвануть за мной, но я остановил его:
