не дашь. И полезешь целоваться.
— Как будто тебе не понравилось, — фыркнул тот, заставив против воли покраснеть.
То, что барс делал со мной и моим телом всего каких-то десять минут назад на этом месте, вызывало такие сладкие воспоминания и будоражило кровь.
Постоянная дорога, ночевки на постоялых дворах, где мы спали в разных комнатах (я с Кианом, а он со своими людьми), и отсутствие возможности уединиться сыграли свою роль. Последние дни вокруг нас уже искры летали. Любое прикосновение, пересечение взглядом — и желание вспыхивало удушающей волной, мешая нормально думать. И вот сегодня, пока остальные готовили обед на костре, Ирбис вытащил меня сюда, поплавать в термальном озере и отдохнуть.
Я помнила, как вода окружала разгоряченные тела. Как мелодично плескалась, вторя нашим прерывистым и резким движениям. И это безумное сочетание ласковых волн с прикосновениями сильных и в то же время нежных рук, что блуждали по моему телу, лаская каждый сантиметр чувствительной кожи, сводило с ума.
…Жаркие, порочные губы, которые ловили и заглушали мои стоны и крики, когда я не могла уже сдерживать их.
…Хриплое, тяжелое дыхание, которое музыкой отзывалось в сердце и вызывало дрожь по телу.
…Твердые камни берега озера. Они болезненно вдавливались в нежную кожу на ладонях, когда я опиралась о берег руками. Помнила, как хотела впиться в них ногтями, когда Ирбис входил в меня сзади, ускоряя безумный ритм, до синяков сжимая бедра.
Я знала, что существуют разные позы для удовлетворения желания, но даже не подозревала, что они могут быть столь разнообразными.
— Понравилось. Нам пора возвращаться. Надо отправляться в путь, — вздохнув, ответила ему.
— Скоро будем дома. — Ирбис поймал мою ладошку и нежно поцеловал.
— Знаю.
Я действительно была этому рада. Мне хотелось наконец где-то осесть. Засыпать в своей собственной комнате в объятиях моего наула, а не ночевать в постоялых дворах так далеко друг от друга. Провести день так, как мне захочется, а не любуясь проплывающими мимо пейзажами, сидя в карете. Мне многого хотелось. И совсем скоро мечтам суждено сбыться.
За эту неделю я много узнала из жизни Долины.
Оказывается, у них тут не было разводов. Развестись разрешалось Советом в исключительных случаях. Зато были наулы и луаны, промежуточный этап между свиданиями и браком. Отношения со своими правилами и обязанностями. Не брак, но и не свобода, когда двое могут присмотреться друг к другу. Дети, что могли появиться в результате такого партнерства, считались законными наследниками. У нас в Империи, особенно на окраине, меня бы закидали камнями как блудницу. А тут считалось нормой.
Да, мне ко многому пришлось привыкать.
Например, к тому, что теперь мы с Кианом не одни и у нас есть свой собственный, личный перевертыш. И это не пустые слова. Ирбис (я все-таки старалась даже мысленно называть его именно этим именем, чтобы потом случайно при всех не проговориться) много времени проводил с моим сыном. В какой-то момент я даже начала немного ревновать. Первые два дня барс провел с нами в карете. Из-за полученных ран, несмотря на довольно сильные зелья и высокую скорость регенерации, ему было еще тяжело ехать на лошади. Но потом, как только стало легче, он вернулся в седло и стал периодически брать Киана с собой. Малыш буквально расцветал от внимания к себе. Ночами, укладываясь спать, он мог часами рассказывать, что делал с «дядей Ирбисом» и что будут делать завтра. Каждый раз, когда я смотрела в его сияющие глазки и слушала восторженный шепот, у меня сжималось сердце от тоски.
Я всегда понимала, что не могу заменить ему отца. Есть вещи, которые мальчику может объяснить и рассказать только другой мужчина. И, безусловно, была рада, что Киан пошел на контакт с барсом, что не замкнулся в себе. Но временами все равно ревновала. Иногда мне даже казалось, что сын начинает любить меня меньше. Этот страх длился всего пару мгновений, но потом я всегда корила себя за слабость и глупые мысли.
С Крисом тоже все было непросто. Лисенок больше не выступал в роли сводни и даже немного примирился с тем, что расставаться с Ирбисом мы не собирались. Радости ему это не прибавляло, но он хотя бы перестал морщиться и отводить взгляд.
Меня волновало другое: никто ему так и не сказал, что его отец находится при смерти. Кристофер знал, что тот болен, но не больше. Меня эта скрытность удивляла.
— Почему вы ему не расскажете правду? — приставала я к Снежному. — Мальчик должен знать. Это же его отец.
— Приказ лорда Севера.
— Но он лишен смысла. Крис все равно узнает. Лучше дать ему возможность свыкнуться с этой мыслью, — отступить я не могла и схватила мужчину за руку, не давая уйти. Мы стояли во дворе у кареты и готовились к отправке. Крис еще не спустился, и можно было поговорить не таясь.
— Миа, послушай. Очень мало лиц, которые знают о состоянии Гедеона. Можно сказать, единицы.
— Но почему?
— Потому что, когда он умрет, начнется грызня за наследство, — вздохнув, признался Ирбис.
— Не понимаю. Кристофер же законный наследник. Какие могут быть проблемы?
— Он лис… Обычно сыновья перевертышей наследуют сильную ипостась своих родителей, а дочери берут слабую. У него произошло иначе, Крис пошел в мать. Вассалы Севера не примут его, посчитают слишком слабым.
— И есть кандидаты?
— Да, есть. Племянник лорда. Фамул Север и его сыновья… Даже думать не хочу о том, что будет, когда Гедеона не станет.
— Можешь что-то сделать?
— Нет, — он покачал головой и, вытянув руку, убрал прядь моих волос за ухо, которые из-за резкого порыва ветра все время падали на глаза. — И ты никуда не лезь, хорошо?
— А ты? Ведь точно влезешь в самую гущу.
— Поговорим об этом позже, — пробормотал он и посмотрел мне за спину.
Быстро обернувшись, я увидела лисенка, который уже вышел на крыльцо постоялого двора, зябко кутаясь в плащ.
Связь с питомцами становилась все крепче. Теперь, когда сила почти вернулась ко мне, общение с хейдами было легким. Они могли посылать мне картинки увиденного, я — мысленно отдавать им приказы. Мы все уже привыкли к ним и не представляли путешествия без пяти удивительных птиц.
Пока я предавалась воспоминаниям, любуясь прозрачными водами и наслаждаясь тихим плеском волн, Ирбис уже вылез из озера. Совершенно не стесняясь, подошел ближе и, взяв полотенце, принялся методично стирать влагу с кожи.
— Одеваться собираешься? — не поворачиваясь, поинтересовался он.
— Подай мне вещи.
Я села на импровизированном ложе, придерживая теплую шкуру рукой и зябко
