Закоулки цифрового мира
Чистые социальные и коммерческие выгоды интернета слишком велики, чтобы представить себе какие-либо существенные ограничения, допускаемые в демократических странах с точки зрения доступа к зарубежным сетям и интернет-платформам. Однако к контенту применяются национальные законы, и интернет-компании в большинстве юрисдикций будут обязаны удалять материалы, считающиеся в рамках закона ответственными за разжигание ненависти или подстрекательство к насилию. Такой материал, скорее всего, в любом случае нарушит условия пользования отдельного гражданина или интернет-платформы. Редакционный контроль интернет-материалов неизбежно включает в себя точное разделение материалов между теми, которые можно счесть крайне нежелательными, но попадающими в свободный доступ под категорию «читатель имеет право быть оскорбленным», и материалами, которые активно вредят общественным интересам и обязаны быть признанными незаконными. Для коммерческих компаний, стремящихся к получению прибыли (особенно когда они находятся в иностранной собственности и базируются за границей), делегирование права выбора материалов, разрешенных к размещению в интернете, само по себе является спорным предложением. Более строгая цензура политических взглядов – тех, которые немногие сочли бы крамольными – будет, вероятно, отвергаться в демократических странах на основе права на свободу слова. Таким образом, существует асимметрия между западными демократиями и более авторитарными режимами, такими как Китай и Россия. Эти режимы стремятся ограничить доступ общественности к зарубежным интернет-сайтам, содержащим, по их мнению, весьма широкий набор контента, считающегося политически вредным для режима.
Конечно, жизнь в свободном обществе означает, что мы все должны быть открыты для всевозможных влияний. Но когда часть подобной информации оказывается заведомо ложной и злонамеренно распространяемой, доверие к демократическим процессам и институтам постепенно ослабевает. Такие соображения все еще оставляют значительный простор для популяризации в свободном обществе понятий, которые многие сочли бы не только неприятными, но и неприемлемыми, и потому не хотели бы их распространения.
Первое препятствие, которое необходимо преодолеть, – это эгоистичное мнение собственников и операторов платформ социальных сетей о том, что они являются лишь техническими поставщиками коммуникационных услуг, не несущими никакой ответственности за собственно содержание информации, даже если она недостоверна. Здесь напрашивается аналог с трубой, собственник которой не несет ответственности за перекачиваемое по ней вещество, пусть и являющееся ядовитым. Но такие собственники точно не являются издателями в печатном книжном или газетном смысле этого термина[217]. Вот тот случай, когда наш старый язык приводит нас к ложному бинарному выбору. Эти компании проявляют обе характеристики в зависимости от контекста – точно так же, как свет проявляет себя как частица или волна в зависимости от выбора наблюдателя. Не было найдено идеального решения, которое примиряло бы эти конкурирующие соображения. Между ними должен состояться неизбежный акт примирения.
Существуют основные принципы, которые должны помочь нам понять, что поставлено на карту и с чем мы боремся. Те, кто протестует против статус-кво, должны ограничиваться мирными средствами, которые исключают применение или угрозу насилия и терроризма. Эти люди должны использовать демократические средства, ограничивающие законные изменения тем набором, который может быть проведен в рамках демократической системы правления. Таковые изменения должны исходить от внутренней власти, что исключает случаи внешней подрывной деятельности. Неизменная конституция (даже если она некодифицированная, как в Великобритании) помогает определить границы подстрекательства, устанавливая правила конституционных изменений.
Современное правовое государство требует прозрачности законодательства и регулирования тайной деятельности в соответствии с законом. Некоторые важные оборонные и разведывательные мероприятия должны обязательно проводиться вне сферы общественного внимания. Но правительства, говорящие одно на публику, но тайно продвигающие некую совершенно иную политику, ныне будут испытывать трудности. Сегодня шансы сохранить что-либо в секрете, помимо непосредственных тактических потребностей государственного действия, кажутся куда более маловероятными, нежели когда-либо. Секретность в эпоху социальных сетей, Wikileaks и гражданских журналистов – это уже не та секретность, что существовала ранее[218].
Что можно сделать?
2028 год, теплый весенний день на Трафальгарской площади. Совсем немного упертых активистов в масках белых медведей собрались здесь, чтобы поддержать свое революционное движение ежегодным маршем по Уайтхоллу и протестом перед парламентом… Однако мы видим всего несколько журналистов, да и толпы зевак не наблюдается.
Недавние выборы привели к решительному отказу от радикального бренда «белых медведей» – прямой демократии. Вопреки худшим опасениям политических обозревателей, явка на выборах оказалась высокой. Казалось, что представительная демократия наслаждалась своим возвращением, а члены парламента ответственно использовали социальные сети, чтобы связываться со всеми своими избирателями, а не только с теми, кто голосовал за них. Электорат изгнал из традиционных партий тех политиков, которых граждане считали ответственными за медленное восстановление экономики после глубокой рецессии, последовавшей за глобальной пандемией вируса COVID-19. Новое поколение молодых парламентариев оказалось на своих местах – они конкурировали друг с другом за большую открытость, прямоту и честность со своими избирателями. Теперь все политические партии отстаивали необходимость борьбы с изменением климата (несколько отрицателей изменения климата потеряли свои места в парламенте), и такая позиция парламентариев стала демонстрацией достижений нации, работающей вместе и исцеляющей разногласия, вызванные рецессией.
В мае 2028 года журнал The Economist посвятил обширную многостраничную редакционную статью объяснению того, почему будущее демократии в настоящий момент выглядит более оптимистично. Редактор выделила три тезиса, которые меняли политический климат для демократий – она назвала их «солнечными лучами», пробивающимися сквозь облака пессимизма. Это – активная защита либеральной демократии, снижение онлайн-уязвимости граждан и достижение более высоких уровней кибербезопасности и киберсдерживания.
