и смерти от упыриных клыков. Кто знает, может, в следующий раз они будут так же бурно радоваться мучениям самого княжича, когда придёт сестрица Доброгнева.
А Лис не сомневался — однажды она непременно придёт. Или он ничего не понимает в проклятиях!
Глава двадцать седьмая. Самое важное сокровище
— Ты ошибся. Люди вовсе не защищали Айена. Даже наоборот, радовались возмездию, — Лис глядел на Мая с нескрываемым торжеством.
В глубине души он, конечно, никакого торжества не испытывал. Но очень уж хотелось доказать советнику, что тот не всегда бывает прав.
— Знаю, — кивнул Май. — Я видел. И увиденное мне не понравилось. Толпа есть толпа. А ты дал ей почувствовать вкус крови. Вот увидишь, они захотят больше.
Всё это так перекликалось с мыслями самого Лиса, что всё его показное торжество как ветром сдуло. Он попробовал зайти с другой стороны:
— Кстати, насчёт упырей ты тоже был неправ. Третий со своей стаей хорошо справляются. Второй — тот да, головорез. Но тоже нашёл своё призвание. А к Третьему у меня нареканий нет.
И это было правдой. Прошло уже дней десять, а упыри исправно несли службу. Никого не задирали, не пугали почём зря. Придворные приняли новость спокойно — ещё не забыли Кощеевы времена. Парочка вояк пыталась роптать, но Лис вызвал их на личную беседу и успокоил, мол, упырь — он как меч. Важно, в чьих руках находится, Любое оружие можно использовать как ради зла, так и ради добра. Вояки ушли воодушевлённые. Только Мая почему-то убедить не получалось.
— Поживём — увидим, — вот и всё, чего удалось от него добиться.
— Скоро дело пойдёт на лад, — Лис говорил это больше для себя, чем для советника. — Весьмир не вылезает из библиотеки, штудирует магические труды. Говорит, что он уже близок к разгадке.
— Думаешь, он сможет пробудить твою мать от вечного сна? А что, если он просто время тянет и зубы тебе заговаривает?
— Сперва мне тоже так казалось, — Лис повертелся в кресле, отчего-то вдруг ставшем неудобным. Маю он тоже предлагал сесть, но советник остался стоять, опираясь на трость. Всё ещё дуется, значит. Ну и пусть! На обиженных воду возят! — Но ты сам посуди: Весьмир любит Василису и всегда пытался её спасти. Может, сейчас он относится ко мне настороженно, но у нас общая цель. Если матушка проснётся, Дивье царство сможет вздохнуть свободно. Мне станет не нужен Перстень Вечного Лета. Ты же знаешь, ради чего я всё это затеял. Я всё ещё не хочу войны, Май.
— Отрадно слышать, княжич.
Нет, он это нарочно говорит! Чтобы позлить!
— Ты можешь обращаться ко мне как прежде. Или просто по имени.
— Не могу. Ты ясно дал понять, что между вассалом и сюзереном должно сохранять приличествующее расстояние. И я с этим согласен.
— Мне это не нравится.
— Привыкай.
Они вперились друг в друга хмурыми взглядами.
Лису очень хотелось подойти к другу, взять за грудки, тряхнуть хорошенько и проорать в лицо что-нибудь обидное. А ещё лучше — топнуть ногой, требуя былой теплоты и дружелюбия. Пусть Май даже ругается и ворчит, только не стоит равнодушный, будто отмороженный. Но нужные слова на ум не пришли, поэтому княжич остался сидеть и мять в руках гусиное перо. Советник опять накропал указов. Может, раньше Лис подписал бы их не глядя, а теперь взялся внимательно читать каждую бумажку.
— Ты всё-таки присядь.
— Ничего, я постою.
— Но это будет небыстро.
— Что ж, значит, зайду попозже. Подпиши только вот эти два: они самые важные.
Княжич, надувшись, зашелестел страницами, не особо заботясь о том, что мнёт края. Нужно было хоть на чём-то выместить раздражение.
Он поставил размашистую подпись, просушил чернила и почти швырнул указом в Мая.
— Так не пойдёт! Мне нужен не только советник, но и друг. Я хочу тебя на своей стороне!
— Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне. Вон, и допрос показал.
— Вот только не надо меня упрекать! Это была твоя идея. Я сам тебя допрашивать не собирался, — Лис в сердцах стукнул кулаком по столу.
— Я и не упрекаю, — покачал головой Май. — Просто не у одного тебя на душе накопилось. Мне нужно о многом подумать, разобраться.
— В чём именно?
— Это мои дела, княжич.
Лис скрипнул зубами. Он так привык, что Май всегда рядом, что наличие каких-то личных дел у советника его удивило. Причём неприятно. Пришлось напомнить себе, что даже у друзей могут быть тайны друг от друга. Как бы вы ни были близки, но жизнь у каждого своя, и не все моменты можно разделить. Да и не надо.
— Я могу тебе чем-то помочь или только не мешать? — княжич попытался спрятать горечь за беззаботной улыбкой.
Май, немного подумав, всё-таки присел напротив, но трость в сторону не отложил, словно готовясь в любой момент вскочить.
— Например, ты бы мог извиниться. Друзья так делают. Это отличает их от сюзеренов.
Лис промолчал. Слова уже готовы были вырваться, но гордость встала неодолимым комом в горле. Почему он опять должен оправдываться? И вообще, Май тоже виноват: принудил его к допросу, которого Лис не хотел. Пусть сперва сам извиняется, раз такой умный!
Голос разума подсказывал княжичу, что он думает как капризный подросток. Только он ведь и был подростком, на плечи которого свалилась слишком большая ноша. И вот он тащил, тащил — и почти надорвался.
Май, не дождавшись извинений, пожал плечами. Может, и расстроился, но виду не показал. А может, и не ждал ничего.
— Послушай внимательно, княжич. То, что я скажу, тебе наверняка не понравится. Ну да тебе не
