Книга Феникс. Путь Легенды - Usignolo

— Пацаны, что стоим? Я понимаю, что гибель боевых товарищей вас впечатлила и ошеломила, но соберитесь! — Луд вышел в центр склада, находящийся на территории отделения СБ, которое бывший мусорщик со своим отрядом непосредственно до этого взяли штурмом. — У нас ровно две минуты до приезда подкрепления СБ! — «Уже даже меньше» — уточнил про себя командир юных бойцов-революционеров.

— И если мы не успеем сбежать, забрав то, зачем мы пришли, то смерть наших братьев будет бессмысленна! — Луд руками обвел многочисленные стеллажи, заполненные самым новым и лучшим оружием, боеприпасами и прочими расходниками, которые только можно достать на этой планете. И с помощью этих трофеев можно будет полностью укомплектовать еще один отряд партизан.

— Взяли себя в руки и действуем по плану!!! Это приказ!

Проконтролировав, чтобы каждый боец, переживший скоротечный, но кровавый штурм, занялся наконец-то делом, Луд сам стал суетливо грузить уже ящики с детонаторами на гравиплатформу. «Время, время» — мысленно поторопил себя неопытный полевой командир, хватая по три-четыре ящика сразу, каждый из которых весил минимум двадцать килограмм. С крайне субтильной фигурой Луда процесс погрузки смотрелся форменным издевательством над собой, но, как видимо, командир был готов пойти на такие жертвы. То ли из-за того что хотел подать пример «мелким» (как он наедине с другими новоиспеченными командирами называл своих храбрых, но несовершеннолетних бойцов), то ли потому что хотел набрать побольше крайне нужной «карманной артиллерии», которая всегда расходуется с немыслимой скоростью и которой всегда мало…

Марк, закончивший с погрузкой своей «цели», присоединился к командиру. Луд благодарно кивнул — чем быстрее загрузится его платформа, тем полнее он сможет разобраться в ситуации на улице. Нет, пару постов из наиболее мелких бойцов отряд выставил, и те предупредят, если что, об опасности, но опыта у юных партизан маловато, поэтому Луд предпочел бы сам контролировать ситуацию. «Как будто у меня опыта больше.» — тяжело вздохнув, покорил себя мужчина. Поставив очередной ящик на самый верх стопки, Луд вспомнил, как все начиналось.

Наверху прогремел бунт. Им, «мутантам» из под-улья, на сам факт народных волнений было плевать — их никто не трогает, СБ так совсем перестала выполнять периодические рейды по отлову скрывающихся преступников, с редкими «зачистками» коренного населения. Благодать, с какой стороны ни посмотри. Вот только спустя сутки в под-улей хлынули сотни беженцев, несущих на своих пожитках нановормовскую чуму… На верхние уровни заслоны СБ-шников выпускали только тех, кто готов нехило заплатить — дезактиваторов нановормов было мало, чтобы использовать их на всех желающих. Портативных дезактиваторов едва-едва хватало на зачистку пытающихся расширить ареал «обитания» нановормов, лезущих по техническим туннелям и различным инженерным сетям…

Слава Небу, Луд тогда был в затяжном рейде по слабо посещаемым мусоркам — ему не пришлось отстреливать с баррикад зараженных беженцев, в основном состоящих из подростков, детей и женщин. Вот только когда он вернулся, «Норы» уже не было. Как выяснилось из рассказов сбежавших «коренных», отстрел беженцев был дерьмовой идеей. Нановормы одержали победу, проникнув в поселение по горам хлама. Да, сутки еще поселение было «живо», но после того как крохотные исчадия пустоты добрались до немногочисленных портативных батарей, конденсаторов и реакторов, они начали лавинообразно размножаться. И в пищу им шло все — мусор, техника, хилые постройки и люди.

После пира нанитовой чумы Луд застал только пустыню — черно-серую пустошь из нановормов. Бледными комками то тут, то там по покрову нановормов были разбросаны клочки розовато-алой густой пены — все что оставалось от человеческого тела после его переработки нанитовой чумой. Единственный способ спастись от нее — бегство, тактическое отступление, если иными словами. Луд эту истину осознал сразу — наглядный пример тактики позиционной обороны был у него чуть ли не под носом. Вот только следовало избавиться от ховера — его полудохлый реактор мог стать путевкой в загробный мир не только Луду, но и десяткам, а если не повезет, то и сотням других беженцев. Отъехав в самое неудобное для пеших походов место, Луд деактивировал реактор, вынув из его нутра питающие стержни, и, закинув на плечо сумку с остатками пайков, заспешил прочь от прокаженного места.

Ему повезло — он смог протянуть целый месяц в бегах, питаясь подножным кормом, и ни разу не встретиться с другим человеком (потенциальным врагом и конкурентом на его имущество). Когда же он встретил группу из пятнадцати подростков мужского пола, то они принесли ему хорошую весть — нановормов обезвредили. Молитвы и стенания сотен тысяч «нулевиков», живущих выше пожранных уровней, услышали в секторальной столице и прислали нужную аппаратуру и специалистов для борьбы с расплодившимися исчадиями… Отряды СБ и без того держали импровизированные лагеря под контролем, в одну «прекрасную» ночь подняли людей и погнали их пинками к проходам на очищенные от чумы уровни. Многие и не сопротивлялись, надеясь, что жизнь только начинается — производства восстановят или построят новые, так что работа будет… Вот только никто не собирался ремонтировать шесть «поглощенных» нижних уровней. Беженцам пришлось вернуться на развалины своей прошлой, совсем небогатой жизни и отнюдь не по своей воле. Без хоть каких-либо средств для дальнейшего существования. Вот так, нежданно-негаданно, шесть жилых уровней стали эрзацем под-улья — проходы на обитаемые уровни охранялись СБ, которым был отдан приказ «всех пускать, никого не выпускать». Почему и зачем был отдан подобный приказ, Луд понимал — никому нахер не уперлись десятки тысяч нищих, разгуливающих по всему городу. Эти нищие попрошайки легко пополнят уличные банды, наберутся опыта, и жди нового бунта, ведь беженцам уже терять нечего, а обида и ярость еще очень свежи… По факту же, власти вновь положили огромный хер на обездоленных и своими действиями присовокупили к под-улью пожранные уровни. Голод начался сразу же — никто «нулевок» задаром кормить не желал, ведь они уже даже формально не считались беженцами. Работать же им тоже оказалось негде — все предприятия, на которых хоть и платили сущие креды, но на жизнь впроголодь хватало, были уничтожены чумой и никто их восстанавливать даже и не думал…

По итогу «беженцев» выжило уже к тому моменту немного и те, в основном, дети. Доходило до того, что отец или мать кормили детей менее везучими соседями, а когда и их не стало — собой или же самыми младшими представителями семьи… Многие не выдержали такого и сошли с ума, но большинство уже были закалены — в очень