поставлены, чтобы свет из окон не падал диаметрально на стекло. Эти требования следует непременно прилагать к государственным и публичным коллекциям; иное дело с частными коллекциями.
Никакое требование, само собой разумеется, не может иметь в виду этих последних, ибо каждый имеет право распределять свою собственность по воззрениям. Но мы убеждены, что всякий собиратель оружия охотно станет прислушиваться к высказываемым мнениям относительно способа распределения; даже если бы речь шла только о том, чтобы принять к сведению отдельные указания и соответственно им действовать.
Большая часть частных собирателей исходит из намерения посредством древних арматур достигнуть декоративного эффекта. К этому стремлению подмешиваются часто гуманные романтические чувства, благодаря которым переносятся мечтой в прошедшее — контраст с бесцветным настоящим. Больше всего строго избегают приводить в соединение с панцирями оружие другого рода, которое не современно им и не соответствует гармонично предмету. Далее вполне нецелесообразно ценное оружие, сгруппированное в так называемые трофеи, расточительным образом натыкать высоко по стенам; того же самого результата можно достигнуть посредством очень простых экземпляров. Именно первые, будучи расположены у нижней части стен на столах или в ящиках, гораздо лучше исполняют намеченную задачу. Следует избегать того, чтобы полотнища знамен ниспадали складками. Важный отдел в науке о коллекционировании занимает дополнение не вполне сохранившихся экземпляров. В публичных собраниях всякое дополнение подобного рода неуместно. Уж лучше вместо восстановления поврежденной вещи поставить ее изображение или копии, а также наглядно представить и употребление ее. Оригинал же должен оставаться таким, как он есть, так как в большинстве случаев новейшая приделка равняется порче. У собирателей есть стремление владеть полностью, будь хоть везде такие дополнения, которые нисколько не обманывают глаза знатока.
Панцири зачиниваются папье-маше и жестью, стержни на пиках и шлемах делаются новые. Дыры на полотнищах знамен снизу подклеиваются материей, а сверху грубо закрашиваются. В рукоятки мечей и шпаг втыкаются новые пластинки, которые в отдалении должны казаться прекрасными клинками. Нередко из двух неполных вещей делают целое, и собственник не нарадуется на полученную вещь. Мы настоятельно отсоветовали бы подобные приемы. Владелец часто и не думает о том, какой вред причиняет он многоценной, хотя и не полной вещи — ради вящего декоративного эффекта.
Распознать подлинность оружия — одна из труднейших задач для коллекционеров. Она непременно требует кроме основательного знания истории еще особой опытности в распознавании форм, большого навыка в определении бесчисленных вариантов стилей и немалого знакомства с приемами древней техники. При этом необходим верный глаз — преимущество, которым обладает не всякий из людей, даже удовлетворяющих вышеуказанным требованиям. Хотя теперь уже не подлежит никакому сомнению, что продолжительная практика может развить способность к ясному и правильному определению, однако существует много людей, которые, несмотря на это, достигли верности в определении древних предметов, так как на это у них нет прирожденной способности. Обыкновенно бывает так, что собиратель обладает общеисторическим, а не практическим образованием. Оно, конечно, помогает ему некоторым образом, но не может дать ему верность взгляда, которую, благодаря продолжительному обращению с предметами искусства, усваивает себе часто необразованный и руководящийся каким-то неведомым инстинктом торговец.
К чести класса людей, занимающихся фальсификацией, надо сказать, что большинство его членов поставлено на эту безнравственную дорогу самой публикой. Огромное большинство покупателей берет прекраснейшее подражание древним произведениям искусства в том случае, если только оно выдается за древность. Что же тут станет делать производитель?
Изложение всех необходимых правил для определения подлинности оружия не может быть нашей задачей. Внимательный читатель в других главах этого труда найдет многие точки опоры для своего знакомства с предметом по отношению к этой цели. Однако несомненно, в интересах публики существует потребность вывести основные правила, которые бы, основываясь на знании предмета, могли научить распознавать подлинность от подделки.
Раз мы начинаем с определения подлинности предмета как первого условия его ценности, то мы должны предварительно установить основное положение, что каждый предмет, который не стоит обрабатывать современными средствами для увеличения его цены, может быть с вероятностью принят за подлинный. Это легко объяснить тем, что всякий, кто берется за подделку, желает нажить больше, чем это возможно при честном труде. А если это невозможно, то ведь больше заработаешь честным трудом, чем обманом. Если же цена слишком высока, сравнительно с достоинством работы, тогда все правила предусмотрительности вступают в свои права, чтобы напасть на следы тонкостей подделки. Тут во всяком случае приходится принять в соображение массу обстоятельств, из которых мы можем привести здесь только примечательнейшие.
Прежде всего, общая форма предмета должна соответствовать той эпохе, к которой его относят. Это особенно важно иметь в виду, когда предмет приписывают какому-нибудь историческому лицу или приурочивают его к известному событию. Следует обращать внимание на декоративные придатки (надписи, гербы) по отношению к их форме и исполнению, ибо часто к подлинным вещам прилаживают новые украшения подобного рода, чтобы возвысить цену предмета. Каждая эпоха имеет собственный стиль и свою особенную технику в надписях и изображениях. Работая с надписями, стихами и т. д., нужно учитывать, что каждая эпоха имела свою форму выражения и свое направление в поэзии. Известные изречения принадлежат известным эпохам; тут-то подделыватели и попадают впросак, ибо они обыкновенно больше знают свое дело, чем филологию или историю. Поэтому для открытия иных подделок стоит только прочесть надпись, тогда нечего и продолжать исследования.
Что касается общей формы, то даже весьма талантливому подделывателю нелегко бывает обмануть знатока. Часто руку современного несведущего работника выдает какая-нибудь линия бордюра, проведенного на подлинных предметах с известным чувством, механическим способом. Человеческая природа заставляет подделывателя осуществлять это невольно правильнее, чем древние, и преимущество остается на его стороне. Относительно кованых панцирей прежде всего следует заметить, что древние панцири изготовлялись таким образом: сначала кусок необработанного (свежего железа) разбивался тяжелыми молотами до плющения, а затем посредством ручных молотков придавали этому раскаленному или горячему железу желаемую форму. Поэтому на задней стороне должны оставаться заметные следы молотов. Современно вальцованное железо легко узнать по его бегущим полосам. Исследование посредством увеличительного стекла быстро выясняет, было ли вальцованное железо переработано молотами, дабы казаться выбитым.
Самая трудная и самая невыгодная работа для подделки — грудь панциря, которая должна быть на вид уже не жестяной, а вытянуто-пластинчатой железной. Точное воспроизведение шлемов XVI века до совершенства древней техники довело бы прибыль до минимума. Ввиду этого находят обыкновенно арматуры, составленные из древних шлемов и грудных частей с прибавлением поддельных остальных частей. Подобная спекуляция обыкновенно оплачивается, но может быть легко раскрыта, раз только отдельные части различаются цветом железа. В крайнем случае исследование
