я крепко сжал ее руку. Она сжала губы.
— Завтра, — сказал Римо и повернулся к Нино. — Все устроим. Пришли Гриффина.
Только вчера он дрался с двумя мужчинами, но я знал, что преимущество, которое давал мне Римо, уравновешивалось яростью.
Его глаза снова нашли меня.
— Ты проведешь ночь здесь, где я смогу присмотреть за тобой.
— Ты же знаешь, я не сбегу, — сказал я ему.
— Когда-то я знал, что ты верен мне, — сказал он.
Он кивнул Нино и Савио, и они повели Леону и меня в комнату без окон и заперли дверь.
Леона схватила меня за рубашку.
— Это самоубийство. Он хочет убить тебя.
— Что он дает мне шанс бороться за свою жизнь это намного больше, чем он дает буквально ничего другим. То, что он сражается со мной сам, величайшее доказательство уважения, которое я могу придумать.
Похоже, она не поняла. Я этого и не ожидал.
— Ты ведь победишь, правда? Ты самый лучший.
— Я никогда не выигрывал у Римо.
Глаза Леона расширились.
— Никогда?
Я притянул ее к себе, мои руки скользнули под ее рубашку. Я провел носом по ее горлу.
— Никогда.
Ее руки на моей рубашке напряглись, затем она скользнула ими под ткань, пальцы скользнули по моей коже. Ее желание встретилось с моим, когда мы рвали и дергали друг друга за одежду, пока, наконец, не оказались голыми. Я пытался запомнить каждый дюйм ее тела, ее запах, ее мягкость, ее стоны. Позже, когда мы лежали в объятиях друг друга, я пробормотал.
— Я не против умереть за тебя.
— Не надо, — прошептала она. — Не говори так. Ты не умрешь.
Я поцеловал ее в макушку.
— Любовь только убивает. Так говорил мой отец. Полагаю, в одном он был прав.
Леона перестала дышать. Она подняла голову. Один взгляд в ее васильковые глаза, и я понял, что она того стоит.
— Ты только что…?
— Спи, — тихо сказал я.
ГЛАВА 25
ФАБИАНО
— Тебе повезло, что мой брат сделал это для тебя, — сказал Нино.
— Я бы перерезал тебе горло.
Он сказал это клиническим голосом. Для него это была логика и прагматизм. Для Римо это было личным. Для Римо я был как брат и пошел против него.
Нино подошел к братьям. Все места были заняты, и еще больше зрителей стояло у стен, с глазами, жаждущими битвы всей жизни. Леона заломила руки, переводя взгляд с меня на Римо, окруженного тремя братьями, даже Адамо в кои-то веки наблюдал за схваткой. Они знали, что это может быть их последний шанс попрощаться с ним. Возбуждение толпы медленно закралось в мои кости. Трепет борьбы охватил меня.
Римо посмотрел на меня. Сегодня мы оба умрем. Мы знали это. Любой другой результат был бы чудом. Леона не хотела отпускать меня, когда Гриффин позвал меня по имени. Прежде чем ослабить ее хватку, я поцеловал ее на глазах у всех, потому что это больше не имело значения. Я отстранился и забрался в клетку, где меня уже ждал Римо.
Гриффин что-то говорил толпе или нам, я не был уверен. Римо приблизился и остановился только тогда, когда его грудь почти коснулась моей.
— Я любил тебя, как брата. Сегодня все закончится. — он протянул руку.
Я не был уверен, что Римо способен любить. До Леоны я тоже был уверен, что не способен на это. Я схватил его за предплечье, моя ладонь накрыла татуировку на его запястье, и он повторил этот жест. Потом мы отпустили его и сделали несколько шагов назад.
Гриффин выбрался из клетки и запер дверь, прежде чем закричать.
— До самой смерти!
Бар взорвался аплодисментами, но все это отошло на второй план. Это было о Римо и я.
Я бросился вперед и он сделал так же. После этого наш мир сузился до этой борьбы, до этого момента. Римо был быстр и зол. Он нанес несколько хороших ударов, прежде чем мой кулак впервые врезался ему в живот. Во рту у меня была кровь, правый бок сильно болел, но я не обращал внимания ни на то, ни на другое, сосредоточившись на Римо, на его вздымающейся груди, на его прищуренных глазах. Он сделал выпад, и я попытался увернуться, но он уже был рядом. Мы упали на пол, его рука прижалась к моему горлу. Римо крепче сжал мою руку, и звезды заплясали у меня перед глазами.
— И ты все еще думаешь, что она того стоит? — прошептал он мне на ухо.
Я искал в толпе испуганное лицо Леоны.
— Да, — процедил я сквозь зубы.
Никогда еще не было ничего более достойного смерти.
ЛЕОНА
Лицо Фабиано все больше краснело в объятиях Римо. Я не могла дышать. Толпа вокруг меня кричала как сумасшедшие, как будто речь шла не о жизни или смерти. Для них это было чистым развлечением, чем-то отвлекающим от их жалкой жизни.
Голубые глаза Фабиано уставились на меня, свирепые и решительные. Я попыталась придать ему силы своим выражением лица, хотя никогда в жизни не чувствовала себя более беспомощной и отчаявшейся. Человек, которого я любила боролся за наши жизни.
Любовь, когда это случилось? Я не была уверена. Оно подкрадывалось ко мне. Я даже не сказала ему прямо. Возможно, у меня никогда не будет возможности сказать ему. И даже если он победит, Нино все равно может покончить ему с собой.
Внезапно Фабиано выгнул спину и толкнул Римо локтем в бок, но тот не сдвинулся с места. Фабиано наклонился вперед, насколько позволяла хватка Римо, и с силой откинул голову назад, ударив Римо по лицу. Толпа взорвалась криками и воплями.
Внезапно Фабиано высвободился из хватки и, шатаясь, поднялся на ноги, прежде чем пнуть Римо в ребра. Римо дернулся, но быстро откатился в сторону и вскочил на ноги, после чего они снова оказались лицом друг к другу. Они кружили друг вокруг друга, покрытые кровью с головы до ног, усеянные синяками и порезами. Два хищника ждут проблеска слабости.
— Возможно, теперь ты понимаешь, что натворила, — сказал Нино у меня за спиной.
Я подпрыгнула и отступила от него на шаг. Я не сводила глаз с боя. Что я наделала? Я позволила себе приблизиться к человеку, который должен был быть вне пределов досягаемости. Доказала, что я больше похожа на свою мать, чем хотела признать. Но я не жалела об этом. И я не позволю Нино Фальконе напугать меня. Я уже миновала этот момент.
Римо нанес три сильных удара
