– Я больше не конь, – заявила фигурка. Голос оказался чуть тоньше, чем у Августа. Летов разжал ладонь, позволяя никсу усесться на руке.
– Как мне тебя звать? – спросил Август.
– Придумай мне имя. И дай каплю крови, если собрался связывать наши жизни.
Август посадил никса на одну из бочек, а сам размотал бинт на руке. Костяшки все еще были покрыты застывшей корочкой крови. Летов подковырнул одну из болячек, и кровь тут же потекла неожиданно бодрой струйкой.
– Так ты перенесешь меня? – неуверенно спросил Август, подавая руку.
– Ты все еще не дал мне имя. Если дашь – стану твоим никсом. Буду исполнять твои приказы.
– А ты сам этого хочешь? – неуверенно спросил Летов. Никс оказался совсем не похож на Рика: спокойный, даже немного раздраженный.
«Нам придется долго друг к другу привыкать…»
– Ты нормальный, – заявил безымянный дух. – Мы многое вместе пережили. Ты много сделал для моего мира. И с тобой не скучно, как с остальными. Я хочу помочь тебе вернуться в твою вселенную. Посмотреть и на нее тоже. Надеюсь, там нам будет также интересно.
– Хорошо, – кивнул Август. – Тогда пусть тебя зовут… Кир?
– Мне не нравится, – заявил никс, нарушив торжественность момент. – Давай я лучше буду Бобом. Боб – хорошее имя?
– Пойдет, – Август пожал плечами. Имя показалось ему дурацким, но он не решился спорить с никсом. – Если тебе так нравится. Боб, будешь моим хранителем?
Вместо ответа никс подошел к протянутой руке. Набрал полные ладошки крови из стекающей струйки и умылся. Кровь впиталась в него. Маленький Боб улыбнулся.
– Неплохо, хозяин. Я будто бы стал тебя чувствовать. А ты меня?
Август пожал плечами.
– Пока не очень. Но я еще разберусь с этим.
– Так что, уже отправляю тебя в твой мир? Надеюсь, ты помнишь, что не сможешь вернуться обратно?
– Подожди.
Летов посадил никса на плечо. Взглянул в последний раз на Мистера Коня – теперь он стал совершенно обычным скакуном и даже не проводил Августа взглядом.
На улице Август вновь прошел вдоль могил. У мемориальной доски он увидел знакомую фигуру. Вэл стоял там, яростно выдалбливая что-то в мраморе. Август приблизился.
– Вэл, рад видеть тебя живым!
Тот провел рукавом по глазам, обернулся. Кивнул. Август заметил, что у Вэла заплаканное лицо, и быстро понял причину.
«Рик – самый благородный никс, ушедший в вечность».
Строка выглядела неумело, будто писал ребенок.
– У тебя теперь есть никс? – спросил Вэл, закончив выдалбливать слова. Напоследок он прокусил палец и провел по имени Рика, оставляя последний кровавый след.
– Да. Теперь я могу переместиться в свой мир. Представляешь? Все это время никс был рядом – это Мистер Конь! – Август тут же почувствовал тычок в щеку. – Точнее, его зовут Боб.
– Круто, – без эмоций произнес Вэл. – Август, спасибо тебе. Жаль, что ты не остаешься. У меня никогда не было такого друга, как ты.
Летов опустил глаза, не зная, что сказать.
– Я рад, что ты смог победить, Вэл. На миг мне показалось, что ты меня прикончишь.
– Просто я знал Рэя. Он обожал смотреть, как другие ему подчиняются. Жаль, я понял это слишком поздно. Когда он увидел, что я вновь поддался его разговорам, он совсем потерял бдительность. Прости, что ударил тебя – по-другому мы бы его не обманули. Он действительно сильнейший маг. Был им…
Август взглянул еще раз на мраморную плиту, стараясь найти нужные слова среди сотен имен и подвигов.
– Хочешь, отправишься со мной? Уговорю родителей усыновить тебя, будем братьями, – предложил Август. Вэл молча покачал головой и протянул ладонь.
Последнее рукопожатие вышло крепким, мужским. После этого Вэл развернулся и пошел к выходу. Там его поджидал Алан. Ладони у него уже не были перемотаны бинтами. Похоже, кто-то из лекарей помог ему. Положив руку на плечи Вэлу, Алан повел сына прочь. Август несколько секунд смотрел на их спины.
«Вэл. Лев… Он никогда не простит себя. Будет служить этому миру до последнего вздоха, пытаясь оправдаться. Надеюсь, однажды он успокоится».
– Боб, что случается с никсами, когда они умирают? – спросил Август.
– Никсы – неприкаянные души. Те, кто боится покинуть землю или просто не успел завершить здесь какое-нибудь дело. Когда они умирают, они продолжают путь души. Я не знаю, что дальше. Надеюсь, там что-то есть.
– А ты? Боялся покинуть землю или у тебя остались какие-нибудь дела?
– Просто знал, что однажды придется спасать чью-нибудь задницу. Я не люблю разговаривать, потому и стал конем, неужели непонятно? Прощайся уже со всеми и поскакали!
«Прощайся». Слово эхом прозвучало в голове. Август посмотрел на никса.
«Сбегу. Прямо сейчас сбегу, чтобы не пришлось смотреть в ее глаза. Вдруг не хватит сил уйти…»
Рина вынырнула из одной из арок. Увидела Августа и сразу направилась к нему.
«Последнее свидание – на кладбище. Ну и романтика!» – подумал Летов.
– Август! Прости меня.
– Ничего не говори, – предупредил Летов. – Я все понимаю. Ты не можешь бросить мир, все такое…
– Может быть, ты останешься?
Август опешил. Такой вариант он не рассматривал. Ни разу за все время, проведенное здесь. Немного подумав, он покачал головой.
– Мне снились родители. Я знаю, как они меня ждут. Я не хочу, чтобы из-за меня они постарели раньше.
Рина прижалась к Августу, и тот обнял девушку, терпя боль в мышцах. Никс недовольно заворчал, закачавшись на плече.
– Что скажешь им? Расскажешь, где ты был?
– Нет, конечно. Они сразу сдадут меня в психушку, – отозвался Август. Он обрадовался, что Рина решила поговорить на отвлеченную тему. – Может быть, скажу, что потерял память и оказался… Не знаю уж, куда меня перенесет Боб. Надеюсь, что хотя бы в Россию. В любом случае мне всего лишь нужно будет дозвониться домой и сказать, что я нашелся.
– Поверят, что ты потерял память?
– Наверное, подумают, что меня украли инопланетяне и стерли мозги.
– Кто такие инопланетяне? – спросила Рина.
– О! Это интересная история! Я расскажу тебе вечером…
Август с опозданием понял, что сказал. Рина вцепилась ему в спину, даже сквозь кофту до боли впиваясь ногтями. Август почувствовал, как она дрожит, изо всех сил сдерживая слезы. Потом все же не выдержала и всхлипнула.
– Август, не уходи! Я не знаю, как я без тебя!
– И я не знаю…
– Пожалуйста, не бросай меня!
Август коснулся губами шеи Рины, и она смолкла, будто успокоилась. Летов держался из-за всех сил, чтобы и самому не показывать чувств – нельзя плакать перед девчонками!
