Я не стала возражать. Он меня раскусил.
Мы прокрались в амбар Дотери. Домашние животные не испугались — они привыкли к тому, что сюда частенько захаживает народ из паба. Я притянула молодого лесоруба к себе и подняла подол юбки. Пока он овладевал мною, я пыталась представить, что это Джонатан, но у меня не очень получилось. Может быть, Адер был прав. Может быть, все же что-то было в том, чтобы сделать Джонатана одним из нас. Жуткий плотский голод подсказывал мне: я должна попытаться уговорить Джонатана, иначе буду мучиться до конца своих дней — вернее говоря, до конца вечности.
Вскоре молодой лесоруб страстно застонал. Затем вытащил из кармана большой носовой платок и протянул мне.
— Вы уж меня простите за откровенность, мисс, — пылко прошептал он мне на ухо, — но так хорошо мне еще ни разу в жизни не было. Вы, наверно, самая лучшая шлюха в Бостоне!
— Куртизанка, — мягко поправила я его.
— Вы, конечно же, заслуживаете большего, — смущенно пробормотал парень и попытался всучить мне деньги.
Я сжала его запястье:
— Не надо. Не нужны мне твои деньги. Только пообещай мне, что никому не скажешь ни слова.
— Ох, нет, мэм, не скажу — но запомню на всю свою жизнь!
— Я тоже, — улыбнулась я, хотя я понимала, что этот милый парнишка — всего лишь один из многих, а может быть, и последний, которого следовало заменить Джонатаном и только Джонатаном. Так и будет — если мне повезет. Я проводила юного лесоруба взглядом. Он вышел на дорогу, которая вела к дому Сент-Эндрю. Затем я поплотнее закуталась в теплый плащ и пошла в другую сторону. Мне было хорошо, но я мечтала пережить такое же удовольствие с Джонатаном и поразить его своими новыми способностями.
Мой путь пролегал мимо хижины кузнеца. По привычке я бросила взгляд в сторону хибарки Магды. Она занавесила окошко цветастой шалью, через которую пробивался свет. Значит, Магда не спала. Забавно… Когда-то мне так нравился ее домик, что я даже ей завидовала. Я до сих пор помнила ее жалкие сокровища, которые в детстве меня так восторгали. Дом Адера был битком набит всякой роскошью, но стоило тебе переступить порог, и ты терял свободу. А Магда была хозяйкой в своем доме, и свободу у нее никто не отнимал.
Я стояла на пригорке, в самом начале тропки, сбегающей к домику Магды. Вдруг дверь отворилась, и вышел один из лесорубов. За ним вышла Магда, и на миг их силуэты замерли в освещенном дверном проеме. Они смеялись. Магда, кутаясь в накидку, подтолкнула своего клиента к ступеням крыльца и помахала ему рукой. Я проворно отступила в тень, чтобы не смущать лесоруба, но Магда успела меня заметить.
— Кто здесь? — крикнула она. — Мне не нужны неприятности.
Я вышла на свет:
— От меня неприятностей не будет, госпожа Магда.
— Ланор? Это ты? — вглядываясь в темноту, спросила Магда.
Я торопливо прошла мимо замешкавшегося лесоруба, взбежала по ступеням и попала в объятия Магды. Она показалась мне такой хрупкой…
— Господи Всевышний, девочка моя! А мне говорили, что мы тебя больше не увидим! — Магда, причитая, ввела меня в дом.
В комнате было жарко и душновато: горел очаг и чувствовались запахи любовной страсти и пота. Лесорубы не так уж часто мылись, порой от них откровенно воняло. Я сняла плащ. Магда взяла меня за плечи и заставила повернуться по кругу. Она оценила мое красивое платье:
— Ну, мисс Мак-Ильвре, если судить по твоему виду, то у тебя все просто распрекрасно.
— Не могу сказать, что горжусь своей работой, — призналась я.
Магда взглянула на меня с упреком:
— Хочешь сказать, что судьба улыбнулась тебе на том самом пути, по которому идут многие девушки?
Я промолчала. Магда резким движением сняла плащ:
— Что ж… Ты же знаешь — не мне тебя судить. Разве это преступление — пойти единственной дорогой, которая тебе была открыта, и добиться успеха? Если бы Господь не хотел, чтобы мы зарабатывали на жизнь, будучи шлюхами, он дал бы нам другое средство заработка. Но он не дает.
— Строго говоря, я не шлюха, — сказала я. Зачем мне понадобилось уточнять, не знаю. — Есть мужчина, у которого я живу…
— Вы сочетались браком?
Я покачала головой.
— Следовательно, ты его любовница.
Это был не вопрос, а утверждение. Магда словно бы сообщила мне, каково мое положение. Она налила джина в два потускневших стеклянных стакана, и я рассказала ей о своей жизни в Бостоне с Адером. Такое облегчение это было — рассказать кому-то о нем. Конечно, в своем рассказе я многое смягчала. Я не говорила Магде о резких сменах настроения Адера, о вспышках жестокости, а также о том, что порой в его постели бывали мужчины. Я сказала, что он красив, богат и привязан ко мне. Пока я рассказывала, Магда кивала:
— Тебе повезло, Ланор. Только смотри: непременно откладывай часть денег, которые он тебе дает.
В свете свечи я смогла лучше разглядеть лицо Магды. Годы моего отсутствия не пощадили ее. Нежная кожа в уголках рта и на шее обвисла, черные волосы почти наполовину поседели. Корсаж платья, который когда-то был таким красивым, стал серым и обтрепался. Хоть она и была единственной проституткой в городе, очень скоро ей предстояло расстаться со своим занятием. Лесорубы помоложе перестанут к ней ходить, а те, что постарше, еще готовые платить за ее услуги, будут жестоко с ней обращаться. Да, недолго осталось ждать того момента, когда она станет пожилой женщиной без друзей в недобром городке.
К лифу моего платья была приколота скромная перламутровая брошь — подарок Адера. В моей семье ни мать, ни сестры ничего не понимали в ювелирных украшениях, поэтому не обратили на брошку никакого внимания, но Магда должна была знать, что такая вещица стоит маленькое состояние. Сначала я думала отдать брошку матери — безусловно, она имела больше прав на это, чем женщина, которая была моим единственным другом… но я решила оставить родным деньги. Приличную сумму. Поэтому я отстегнула от платья брошь и протянула Магде.
Та склонила голову к плечу:
— О нет, Ланор, не надо. Мне не нужны твои деньги.
— Я хочу, чтобы эта брошка была у тебя.
Магда мягко отвела мою руку.
— Я знаю, что у тебя на уме. Точно, в ближайшее время я собираюсь завязать со своей работой. Пока я тут жила, мне удалось скопить немного денег. Между нами говоря, старина Чарльз Сент-Эндрю мог бы прямо приносить мне часть того, что платил своим дровосекам. — Магда расхохоталась. — Нет-нет, оставь эту вещицу себе. Ты, пожалуй, сейчас мне не поверишь, потому как ты молода и красива и у тебя есть мужчина, которому ты дорога, но настанет день, когда всего этого не будет. Вот тогда-то тебе и понадобятся денежки, которые можно выручить за эту брошку.
Конечно, я не могла сказать Магде, что для меня такой день не наступит никогда. Улыбнувшись, я вернула брошку на место.
