И все же в некоторых случаях влияние ближневосточного законодательства на некоторые библейские законы проследить можно: законы о бодливом быке (Исх. 21 : 28–32), о нанесении увечья (принцип «око за око, зуб за зуб»), о вмешивающейся в драку мужчин женщине (Втор. 25 : 11–12), о лжесвидетельстве (Втор. 19 : 16–19) и занятиях колдовством (Исх. 22: 17; Втор. 18 : 10). В то же время можно говорить и о существенных различиях в наказаниях, определяемых за одни и те же преступления, особенно в системах наказаний за преступления против ближнего (и общества в целом). В Библии есть требования гуманного отношения к рабам и пришельцам и их равноправия перед законом («Помни, что рабом ты был в земле Египетской» Втор. 5 : 15; «Один устав… один закон и одно право будут для вас и для пришельца, живущего среди вас» Чис. 15 : 15–16), в законах же других стран древнего Ближнего Востока (в том числе в законах Хаммурапи) ярко выражено пренебрежение к правам раба, пришельца и иноземца. Кроме того, мера наказания зависит здесь от социального положения как нарушителя, так и пострадавшего. В отличие от библейских, законы других стран Ближнего Востока предусматривали изощренные формы смертной казни.
Именно в рамках древнееврейской религиозной мысли появилась первая сформировавшаяся модель культуры, когда происходит объединение сакрального и секулярного. В итоге здесь в специфической форме «Завета» была выражена базовая парадигма будущей европейской цивилизации. Сказанное имеет самое прямое отношение к сфере юриспруденции, хотя многие частные правовые вопросы, естественно, поставлены и решены в рамках античной мысли и практики.
Все эти идеи в развернутом и всесторонне обоснованном виде сформулированы именно в Пятикнижии. Правовые аспекты «Моисеева Закона» содержатся прежде всего в таких книгах, как Исход, Левит и Второзаконие. Они представлены не в систематическом виде, а вразброс, как множество различных правил и предписаний, касающихся не только правовых норм, но и правил поведения, религиозных обрядов. «Нерасчлененность» права и тесное переплетение с религиозными идеями характерны для древней и средневековой ближневосточной правовой мысли в целом. Ср. мусульманское обозначение «религии» («дин»), являющееся одновременно синонимом слова «закон».
В Исходе делается акцент на уголовном праве, в Левит на гражданско-правовых отношениях, в Числах на семейно-брачных отношениях.
Прежде всего, надо отметить, что вся история библейского права была проблемной и конфликтной. «Земля Обетованная» находилась в эпицентре азиатского геополитического пространства, территория ее была предельно ограничена и в результате древнееврейский этнос развивался хаотично и трагично. Вся его история связана либо с внешними (египетский, вавилонский), либо с внутренними «пленами» (иго моавитян, мадианитян, филистимлян и т. д.). Неоднократно в Библии упоминается инакомыслие на уровне отдельных людей (Иов, богоборчество Иакова, Экклезиаст) и даже отступничество, когда кто-то говорил: «пойдем вслед богов иных, которых ты не знаешь, и будем служить им» (Втор. 13 : 2)[19]. В речах Езекии (Паралипоменон) подчеркивается, что вся история Израиля была, по сути, периодом непокорства: «Ибо отцы наши поступали беззаконно, и делали неугодное в очах Господа, Бога нашего, и оставили Его, и отвратили они лица свои от жилища Господня, и оборотились спиною» (2 Пар. 29 : 6; ср. 2 Пар. 36 : 14). Осия образно описывает Израиль как народ блудодействующий: «Они же, подобно Адаму, нарушили завет и там изменили Мне» (Ос. 6 : 7, также 2 : 5; 4 : 12; 5 : 7; 9 : 1). Отпадение Израиля было одновременно божественным наказанием и приговором за грех (Иер. 2 : 19). Только милосердие и сочувствие Яхве могли восстановить благополучие Израиля (Иер. 3 : 22; 14 : 7). Поэтому-то пророки непрерывно обличают своеволие и неверность Израиля, который в наказание и испытал на себе полноту божественного неудовольствия и забвения во времена вавилонского плена. Возвращение из плена требовало заключения нового завета, такого, который нельзя было бы уже нарушить (Иер. 31 : 22–24). И тогда Израиль снова станет народом Бога (Ос. 2:23). «И не будут уже осквернять себя идолами своими и мерзостями своими и всякими пороками своими, и освобожу их из всех мест жительства их, где они грешили, и очищу их, и будут Моим народом, и Я буду их Богом» (Иез. 37 : 23).
Стержнем всей правовой традиции Торы является теоцентризм. В основании всего Закона фактически лежит первая заповедь: «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства» (Исх. 20 : 2). Только сотворивший мир и знающий его судьбу может быть источником истинно справедливого Закона. Поэтому самым опасным преступлением считалось отступление от Бога. Запрещалось даже упоминание имен других богов для сохранения чистоты в мыслях и словах (Исх. 22 : 20; Вт. 17:2–5; 23:13).
Закон Моисея – это основа, на которой базируется праведность человека и путь достижения Царства Божьего. Моисей говорил о двух путях, один из которых ведет к благословению, а другой – к проклятию. Эти пути разделяются там, где человек решает вопросы о том, кто управляет миром и от кого исходит Закон? Тора как Закон важна именно потому, что определяла «движение мира, существование человечества, историю народа, заключившего вечный Завет с Богом, каждодневное бытие человека», она – «некий священный план» развития мира, и потому в ней сосредоточены необходимые для этого «важнейшие парадигмы, модели исторического и духовного бытия человека».
В европейских языках «Тора» принято переводить словом «закон», хотя скорее здесь подойдет «наставление», «наказ», «поучение» (термину «закон» в еврейском языке соответствует слово «дат» – Есф. 1 : 13). В ряде мест Пятикнижия говорится, что Моисей был автором лишь некоторой части его разделов (Исх. 17 : 14; 24 : 3–4; Числ. 33 : 2; Втор. 27 : 1–3; 31 : 9).
Это естественно создает возможность предельной сакрализации текста, в данном случае библиолатрии.
Только Закон может обеспечить развитие мира от простого к сложному, от примитивного к истинному, от хаоса к «миру», обретение и соблюдение Завета и в итоге, говоря словами Н. Бердяева, «встречу народа с Богом путем истории». Этому способствуют как внешние (аксиологическая, адаптационная, когнитивная, информационная, коммуникативная, трансмиссионная, интегративная, социализирующая), так и внутренние (регулятивная, охранительная, рецептивная, антиэнтропийная) функции права.
Если учесть, что теоцентристская идея маркирует всю европейскую цивилизацию, то понятно, что законы Моисея фактически создают колею европейского правосознания, стимулируют его развитие и так или иначе присутствуют в качестве исходных и в новых условиях. Можно сказать, что на основе социальных и юридических идей Пятикнижия возможны и древнеиудейская теократия, и средневековая монархия, и буржуазная республика. Многие положения Закона Моисеева оказали влияние на развитие законодательства других народов и стран, особенно
