вернёшься ко мне.
Дайки выругался под нос и отвернулся.
Кийо не винил его.
— Я знаю о твоём домике в горах Киото. — Она самодовольно кивнула. — И каждый год, когда ты возвращался, ты не старел. В мире сверхсуществ разнёсся слух о загадочном японо-американском оборотне, который редко проигрывал в подпольных боях. Говорили, он не такой, каким кажется. И я порылась. Поразительно, как деньги и связи могут ускорить поиск ответов. И я нашла, — Сакура погладила кулон, — загадку. Маленькие кусочки головоломки соединялись, вели к 1898 и Мизуки Накамуре, величайшей мико Японии.
— Как? — сухо спросил он.
— Ты учил меня бесстрастному лицу, Кийо, но я не могла превзойти учителя. Ты выглядишь непоколебимо, но я знаю лучше. — Сакура шагнула опасно близко к нему. — Ты совершил ошибку годы назад. Ты признался в настоящем имени Оджи-чану, как и в месте своего рождения. А он сказал мне. Кийонари Фудживара из Осаки. Мои исследователи проверили письма, документы, контракты — все кусочки литературы, связанные с обществом сверхсуществ в Осаке. Что мы нашли? Дневник, украденный у Мизуки. Он был в личной коллекции ковена. Ковена Ямамото.
— Ковен стаи, — ответил Кийо, ощущая, как кусочки соединились. Ямамото были связаны контрактом со стаей Ирёку почти сто лет. — Они только что наколдовали волков?
— Да. — Сакура взглянула влево, он проследил за её взглядом, но увидел лишь тьму. — Три члена ковена. Они ушли, увидев, как катана разбилась, когда должна была отсечь тебе голову. Трусы. — Она повернулась к нему. — Но помогли. Они были рады показать мне. И ты был там. Запись об оборотне — созданном, не рождённом — который отомстил внуку Мизуки за насилие своей матери. Я понимаю тебя, Кийо. Я поступила бы так же. Но Мизуки обиделась за убийство внука и пожертвовала другой мико, чтобы проклясть тебя быть бессмертным. Она отметила в записи, что ты презирал жизнь оборотня. Вечность волком мучила бы тебя, и эта месть была больше смерти. Думаю, она ошибалась. Я не знаю волка, связанного со своим зверем так, как ты. Меня возбудило то, как ты разбирался с моими волками, словно зверь. — Она клацнула зубами возле его губ, и ушли все силы на то, чтобы не вырвать её проклятое сердце.
Но её ладонь сжимала нефрит.
Сакура прищурилась.
— И вот ты здесь. Единственный бессмертный оборотень в мире.
— Давно ты знала?
— Около восемнадцати лет.
— И ты всё это время хранила мою тайну?
Её лицо смягчилось.
— Даже от Дайки. Видишь ли… в дневнике Мизуки написала о талисмане из нефрита, и как в нём были все её заклинания. Другая мико не могла им управлять. Она пыталась попросить их похоронить кулон с ней, но они не сделали этого. Тебе не повезло. Разбей талисман, и её чары рассеются. Да, в Японии воцарится хаос… но вдруг это будет означать, что ты не просто станешь смертным, но и умрёшь? — Глаза Сакуры просияли. — Я не хочу твоей смерти, Кийо.
Его не тронули её эмоции.
— Похоже, ты передумала.
Она пожала плечами и отступила на пару шагов.
— У меня сложная жизнь, Кийо-чан. Постоянная борьба, чтобы женщина оставалась альфой одной из самых сильных стай мира. Ты не знаешь, с чем я справляюсь день ото дня.
— Ближе к делу, Сакура.
Её глаза опасно вспыхнули.
— Это произошло в день, когда фейри сжала моё запястье. Харуто увидел, что обожгло её. Мой железный браслет. Я знала о фейри только мифы. Браслет был подарком от семьи Харуто, они верили в легенды. И он знал о чистом железе, и как оно вредит фейри. Сначала показалось глупым представлять, что фейри реальны, ходят среди нас… но она пахла и ощущалась не так, как другие существа, и странно отреагировала на браслет. Харуто рассказал о талантах фейри. Об их безграничной магии. О том, что их не сковывают законы природы. И как им не нужно тянуть энергию из мира, чтобы магия была сильнее. Они — энергия. Они — чистая магия. Управлять таким существом… мне не придётся больше переживать за место альфы.
Он собирался её убить.
Он уже в этом не сомневался.
— Отчасти я всё ещё не хочу вредить тебе… не хочу быть твоим врагом. — Она недовольно скривила губы. — Ты был моей единственной слабостью, Кийо. И я хотела быть твоей слабостью. Но этого не будет, ведь теперь ты — истинная пара этой фейри. И, хоть я не стала твоей слабостью, у меня твоя слабость. Обе. Мразь-фейри и нефрит. Я заставила ковен украсть кулон из музея в Осаке прошлой ночью. Я не хочу твоей смерти. Даже сейчас. Но фейри останется со мной, — гордо и нагло сообщила она. — А ты покинешь Японию. Без споров, без боя… или я пробью железом сердце фейри, а потом разобью нефрит на кусочки.
Громкий вопль не дал Кийо броситься вперёд и вырвать сердце Сакуры. Они посмотрели на звук, Харуто и Дайки упали на колени, их тела обмякли, словно нити были перерезаны. Они рухнули безжизненно, и фигура за ними прошла в свет факела.
Потрясающая рыжеволосая девушка спокойно смотрела на них, сжимая в руках сердца Дайки и Харуто.
Астра.
Горестный вопль Сакуры привёл Кийо в чувство, вырвав из ступора.
— Я ценю то, как ты умело убрал других волков, — сказала Астра Кийо, — но мне уже надоел этот разговор, тянущийся, пока моя сестра страдает.
Поняв то, чего не понимала Сакура, что они были в присутствии более сильного врага, Кийо устремился к Ниам, рухнул рядом с ней и сжал кулаком кинжал в её пояснице. Он вырвал кинжал, и желудок сжался от того, как глубоко был клинок.
— Комореби, — прошептал он, отбрасывая кинжал, затем склонился и убрал волосы с её лица. — Комореби, проснись.
— Н-н-не сплю, — хрипло и едва слышно ответила она. — Н-не могу двигаться.
«Черт!»
Он оглянулся на пронзительный вой, разносящийся по подвалу.
Чёрный волк, куда меньше Кийо, оскалился, подступая к Астре.
Сакура.
Он посмотрел на пол у одежды Сакуры, но не видел блеск золота и зелёного кулона.
Придётся оставить это.
— Идём. — Он просунул руки под спутницу. Игнорируя боль от ран, он поднял Ниам на руки и посмотрел на выход…
Золото замерцало перед ними.
Он повернулся, появилась ещё одна стена.
А потом ещё.
И ещё, пока они с Ниам не оказались в магической клетке.
— Что происходит? — утомлённо прошептала она в его горло.
Он пнул барьер, и тот ударил в ответ с такой силой, что он упал на землю вместе с Ниам. Она закричала от боли, и его
