Книга Первомайские мальчики - Евгений Бузни

Зазвонил телефон начальника аэропорта. Диспетчер доложил, что самолёт во время разворота над морем исчез с радара, связь с ним прервалась.

– Где гроза? – заорал начальник.

– По данным синоптиков гроза значительно дальше. Самолёт не мог в неё попасть.

Никто ничего не мог понять.

– Спасателей срочно! Вертолёт на поле! Я сам полечу.

Команды начальника аэропорта неслись одна за другой.

Изумлению Быстрова не было предела. Он только что изъял из самолёта взрывное устройство, всё запротоколировал, доложил об этом в Москву, и всё же произошёл взрыв. Это казалось невероятным. Не осознав до конца родившуюся мысль, он снова позвонил в министерство. Его соединили с заместителем начальника отдела.

– Товарищ полковник, – доложил Быстров, – случилось самое худшее. Самолёт упал в море. Мы слышали взрыв. По всей вероятности в салоне было ещё одно устройство, о котором я не знал.

На другом конце связи была тишина. Видимо информация оказалась столь неожиданной и чрезвычайной, что получивший её полковник, не знал, что сказать.

– Вы меня слышите, товарищ полковник? – нетерпеливо спросил Быстров.

Наконец, раздался ответ:

– Слышу майор. Подождите. Не отключайтесь.

Теперь слышно было, как полковник разговаривает по другому телефону, сообщая кому-то полученное известие. Затем в трубке долго слышались только потрескивания, наполняющие эфир спутниковой связи. Видимо, полковника тоже попросили подождать.

Минуты молчания казались вечностью. Возникала мысль, не прервалась ли связь. Но в трубке иногда слышались чьи-то шаги, далёкие приглушённые голоса. В московском кабинете готовилось какое-то решение. Какое? Быстров пытался уловить ход мыслей руководства. Скорее всего, ему поручат начать расследование. Да, это необходимо. Как пронесли обезвреженное устройство, понятно. Но откуда могло появиться второе? И почему? Неужели заказчик уничтожения самолёта с Науковым предусмотрел неудачу и продублировал взрыв кем-то ещё, о ком майор не знал? Похоже на то. Однако для подготовки такой сложной операции в такое короткое время нужна была очень большая сила, большая власть. Вряд ли это нужно было зарубежным спецслужбам. Их интересует коммерческая сторона вопроса. Это доказывало и появление Мак Алистера с его предложением работы Наукова на Америку. Возможно, конечно, и случайное совпадение. В самолёте мог оказаться террорист-комикадзе, которому хорошо заплатили. Или устройство было заложено заранее?

Быстров стал прокручивать в голове последний вопрос, на который, по его мнению, мог ответить только чёрный ящик, когда из трубки донеслось:

– Майор, вы были последним, кто заходил в самолёт?

– Так точно, товарищ полковник.

– Тогда оставайтесь на месте. Сейчас к вам подъедут сотрудники местной службы безопасности. Дальнейшие распоряжения получите от них.

Указание показалось странным, но как военному человеку, майору ничего не оставалось, как ответить:

– Слушаюсь!

Подумав немного, майор набрал номер телефона полковника Заглядова и рассказал ему о своих действиях, о неожиданной болезни его начальника и о полученном распоряжении от заместителя.

– Я вам рассказал всё это, – сказал он, завершая доклад, – на всякий случай, потому что ситуация мне кажется несколько странной и вызывает у меня неприятные ощущения.

Выслушав майора, Заглядов спросил:

– Вы доложили руководству о том, что вели съёмку видеокамерой?

– Нет, но это зафиксировано в протоколе.

– Ладно, – сказал Заглядов. – Пусть так. Но вы отправьте-ка эту камеру и копию протокола с одним из своих сотрудников ко мне, так как я занимаюсь безопасностью Наукова, и все эти сведения должны быть у меня. Под этим предлогом и отправьте, но сразу об этом никому не говорите. Ваши сомнения имеют основания. Надо нам подстраховаться. Дело в том, что в аэропорту сообщили официально о том, что самолёт попал в грозовые облака и потерпел крушение от удара молнии.

Через некоторое время в кабинет начальника аэропорта Новороссийска вошли несколько военных и арестовали майора Быстрова и троих его сотрудников по подозрению в причастности к совершению террористического акта. На вопрос о том, где четвёртый сотрудник, Быстров ответил, что отправил его в Москву с копиями материалов их работы. Он не сказал лишь о том, что эти материалы должны были попасть не сразу в их ведомство, а сначала к Заглядову.

Динамики московского аэропорта Внуково известившие о крушении самолёта рейса из Новороссийска в Москву, сообщили и о том, что к месту катастрофы направлены, находящиеся поблизости суда и вертолёты со спасательными командами.

Начальник аэропорта Внуково недоумевал. Спутниковая система наблюдения за землёй Коспас известила о взрыве самолёта в районе Чёрного моря, но из администрации премьер-министра потребовали сообщить всем, что самолёт попал в грозовые облака и получил удар молнии. Ему объяснили по телефону, что нельзя будоражить народ информацией о террористическом акте, которая может вызвать панику, тем более, что расследование ещё не проведено.

Что происходило в здании аэропорта, трудно поддаётся описанию. Сотни людей приехали встречать не только Наукова, но и своих родственников, летевших этим несчастным рейсом. Они не могли удержать слезы, как и те, кто хотел встретиться с Романом, ставшим их кумиром. Зал для встречающих пассажиров заполнили люди с платками у глаз. Воздух пропитали запах нашатыря и валерьянки. Тут и там мужчины и женщины подхватывали и усаживали прямо на пол падающих в обморок. От одной группы к другой бегали медицинские работники, которые легко угадывались по их белым халатам и сумкам с красными крестами. В руках шприцы, ампулы с лекарствами, тонометры для измерения давления. Репродукторы постоянно призывали присутствующих среди встречающих медиков и психиатров подключиться к помощи всем нуждающимся в ней. Кому-то делали массаж груди, кого-то увозили на машине скорой помощи. В числе увезенных была и Аллочка, которая сразу потеряла сознание, как только услышала и поняла, что рухнул в море самолёт с Романом Науковым. Она оказалась очень чувствительной со слабой нервной системой.

Телевидение и радио вели прямой репортаж, предоставляя время от времени слово специалистам из разных областей знаний. Один из них говорил о том, что нет никакой надежды на спасение хоть кого-то из пассажиров, поскольку при катастрофическом падении самолёта в море только чудо может кого-нибудь спасти, ибо никто из пассажиров не успевает надеть спасательные жилеты, а удар о воду практически смертелен. Другой пояснял, что причины аварии определить будет очень сложно, так как чёрный ящик, хоть и является на самом деле не чёрным, а оранжевым, и вовсе не ящиком и издаёт постоянно сигналы для ищущих его, найти будет невозможно, поскольку глубина Чёрного моря более двух тысяч метров, а ниже ста пятидесяти метров вода его заражена сероводородом, по причине чего огромная толща её является абсолютно безжизненной. Третий доказывал, что самолёт не мог попасть