Книга Заговор профессоров. От Ленина до Брежнева - Эдуард Федорович Макаревич

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88

Старый рабочий. Если они в наше дело не верят, то продадут.

Максим. Попробуем, товарищи, решить простую задачу… Предположим, что к власти приходят люди, которые говорят, что они революционеры, и в то же время не верят в возможность построения социализма. Спрашивается, что же они будут строить?.. Наша задача, товарищи, проста. Надо заставить их говорить перед народом так, как у себя в кабинетах».

Даже через много лет после выхода этого фильма на экран новых Карташовых заставить говорить перед народом, как у себя в кабинете, так и не удалось. Ну разве не роднит идеолога советской перестройки 80-х годов, секретаря ЦК партии А.Н. Яковлева с образом Карташова такое его признание:

«Я в качестве железного правила занял следующую позицию: осторожность, осторожность и еще раз осторожность… Сюда вкладываю простую формулу: смело идти на практические дела демократического характера и одновременно утверждать, что делается это ради укрепления социализма… а не противно ли было притворяться и разыгрывать из себя дурачка? Да, противно. Но, может быть, кто-то знает более эффективный путь с точки зрения конечного результата?»10

В 1927 году Карташов в своем кабинете говорил проще: «С их лозунгами — к нашим целям». По его логике выходит, что самый эффективный путь для достижения результата — делать одно, а говорить другое, маскируя делаемое словами-прикрытиями. Чтобы завороженная публика очнулась, когда дело сделано. Высший класс манипулирования. В 30-е годы таких манипуляторов более искусный манипулятор Сталин называл двурушниками и подводил к расстрельной черте.

Они ведь как защищались: «Я этого не говорил!» А аргумент Шахова, да и Сталина: «Но ты, очевидно, так думал». Угрозой кровавой расправы НКВД заставлял их на судебных процессах говорить и то, о чем они говорили в своем кругу, и то, о чем не говорили, но о чем могли думать. Следствие, суды превратились в жестокий инструмент политической борьбы.

Удивительно, но Поремскому удалось посмотреть фильм «Великий гражданин» в мае 1939 года в Париже, на Международной антифашистской конференции. Его зацепила все та же фраза о том, что надо оппозицию заставить говорить перед народом так, как они говорят у себя в кабинетах. Когда он работал над своей «молекулярной теорией», не раз вспоминал эту фразу. По Грамши, стабильность правящего «ядра» при тоталитарном режиме можно расколоть многократными усилиями оппозиционных элементов. Но, добавлял Поремский, при одном условии: говорить они будут одно, а делать другое. И когда масса этих дел достигнет критического предела, «ядро» расколется. Вот такую оппозицию и надо взращивать в коридорах власти.

Но как такую гибкость взрастить у советской элиты? Раздвоенным образом жизни, подсовывая ценности западного мира, отвечал себе Поремский. Пусть элита чаще ездит на Запад, наслаждается его воздухом, сервисом, товарами… А в придачу — пусть знакомится со взглядами и мнениями западных интеллектуалов, литераторов, художников, даже получая их в форме материалов «для служебного пользования», что кладут на стол большим руководителям. И конечно, надо внимательно наблюдать за советскими деятелями, чтобы вовремя заметить появление у них иных взглядов на политическое развитие страны, ее экономику, культуру. А заметив новые настроения, надо попытаться развить их, говоря о новых взглядах в западной прессе, в подпольных изданиях и радиопередачах для СССР. Важно поддержать инакомыслящих.

Вряд ли после Сталина новые вожди были готовы «воспитывать» правящую элиту, руководствуясь тезисом: «Надо заставить ее говорить перед народом о том, что она скрывает в кабинетах». Ну а если новых взглядов долгое время не обнаружится, почему бы не приписать их нужным людям и не объявить об этом по радио или в газетах? Главное, чтобы однажды ключевые фигуры советской элиты, говоря «правильные» фразы и также привычно проклиная про себя все коммунистическое, сделали первый шаг против коммунистической идеи. И все пойдет как надо.

«Молекулярная теория» для массы

Определившись с «перевоспитанием» политической элиты, надо подумать, как повлиять на массу. Вначале В.Д. Поремский устанавливает то, что невозможно в тоталитарных условиях. Невозможна разветвленная организационная структура с ее разделением функций, системой подчинения и связей для борьбы с режимом. Но, может быть, структура организации и не столь важна, когда есть единство идей и действий? Если эффективность организации, рассуждает Поремский, равна произведению трех факторов — структуры, единства идей и единства действий, — то такую же эффективность можно получить, уменьшив первый фактор и увеличив последние два.

И в этом суть организации «молекулярного» типа. Она становится неуязвимой из-за сведения к минимуму структуры внутри страны-противника. Ведь любая «организация» всегда вызывает интерес органов безопасности. А когда ее нет, когда существует лишь некий центр за пределами страны, который направляет «молекулам» — жителям этой страны безадресную информацию, чтобы усилить единство их взглядов и индивидуальных действий, то сопротивление режиму становится невидимым. При определенных условиях создается единство взглядов, настроений «сопротивленцев», этих людей-«молекул», что способны в час «X» поднять массы. Сами же люди-«молекулы» сигнализируют другим «молекулам» о своем существовании безадресно: распространяя листовки, подпольную литературу, рисуя символы, делая надписи в публичных местах11. В нынешних условиях спасением для них стали бы социальные сети.

Чтобы усилить единство идей, следует как можно более широко распространять простые и одновременно стандартные ответы на вопросы «против чего» и «за что» бороться. Ответы должны быть помечены единым символом — НТС и единой целью — национальная или так называемая народно-освободительная революция. Единство действий в свою очередь предусматривает, по мнению Поремского, самообразование, общение в группах из двух—четырех человек («кухонные разговоры»), продвижение на выгодные в будущем позиции.

По мере роста числа «молекул» самые активные из них перестают лишь пассивно принимать безадресные сообщения от зарубежного центра, а вступают с ним в конспиративную обратную связь, создавая «каркас» организации. Насыщение страны-противника «молекулами», делает вывод Поремский, изменяет психологический климат в обществе, вселяет веру в собственные силы, подтачивает могущество коммунистической власти и, главное, создает условия, при которых взрывные ситуации станут возможными даже при небольших выступлениях, забастовках, демонстрациях, митингах.

Один из соратников Поремского, участвуя в представлении «молекулярной теории» на заседании руководства «Народно-тру­дового союза», так выразил ее суть: «Совершенно очевидно, что при достаточной мощности пропагандистского потока, оформляющего стремления и чаяния людей, можно настроить их так, что они будут играть как хорошо срепетировавшийся оркестр, без дирижера, что, обходясь минимумом организационных начал, можно добиться накопления политического потенциала, который Поремский удачно сравнивает с постепенным охватом молекул переохлажденной жидкости, так называемым «предкристаллическим состоянием» (отсюда и название его идеи — «молекулярная теория», или доктрина). В этой «организации без организации», в элементарной солидарности единомышленников, в готовности искать не то, что разделяет, а то, что объединяет людей, лежит ключ к успеху общего дела»12.

«Молекулярная теория» Поремского своей масштабностью опередила время и в полной мере оказалась востребованной позже — с появлением виртуальных технологий, значительно уменьшающих зависимость от организационных структур во влиянии на людей. Хотя элементы ее НТС начал использовать уже в 50-е годы XX века.

Гарвардские профессора и люди из ЦРУ в войне с советским патриотизмом

Вот уж воистину, когда смолкают пушки, за дело берутся специалисты по связям с общественностью, командующие пропагандистами, литераторами, публицистами, кинодеятелями. Теперь сражения переносятся на страницы исторических изысканий, популярных книг, на

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88