Книга Пепел - Ники Сью

– Из-за него пострадал Витя, чуть не пострадала я!

– Отличный повод зато поговорить и помириться с ним, не находишь? – выдала крайне абсурдную вещь подруга. У меня аж глаза округлились по две монетки, до того я была ошарашена ее заявлением.

– Знаешь, у всего есть предел. Ты можешь любить его, можешь сходить с ума, но не забывай о себе, о своей гордости, о посторонних, которые могут пострадать. Разве не ты говорила, что никогда не уподобишься матери? Что в итоге, Нат? Сегодня любовь, а завтра он тебя на бутылку променяет, как твой отец, как все те мужики, кот… – однако договорить я не успела. Краснова отвесила мне пощечину.

Отрезвляющую, звонкую, словно ножом полоснула по сердцу. Я коснулась щеки, глянула на подругу, а она и сама пребывала в каком-то ошалелом состоянии, уголки ее губ поползли вниз, лицо помрачнело.

– Р-Рит я… – сглотнув, проронила Наташка.

– Ты права, это твоя жизнь, – тихо, почти неслышно отозвалась я. Затем обогнула Краснову и двинулась по бульвару, позабыв обо всем: о предстоящей встрече с Витей, о ничтожно коротком времени, которое отвела мне мать. Голова опустела, будто меня обесточили, отключили все функции, оставляя только возможность идти в неведомом направлении.

Я и не дышала, казалось, в глазах был морок, и лишь щека, что нещадно горела, напоминала о проклятой реальности, где лучшая подруга меня предала. Я ничего не понимала, все это выглядело таким абсурдным, нелепым до невозможности. Ведь Валек подставил всех, ее в первую очередь, а по итогу Наташка его простила!

Она всю жизнь хорохорилась, что будет ставить себя на первое место, что уж ради мужиков никогда не подставится, высмеивая терпеливую мать. Сколько та испытала унижений, сколько слез пролила, сколько отодвигала на второй план собственную дочь. И вот теперь Ната будто повторяет судьбу собственной матери, покорно приняв реальность, став зависимой от человека, который и мизинца ее не стоил.

Эти мысли кружились каруселью в голове, они пронзали ребра, заставляя задыхаться. В какой-то момент я оступилась и упала на асфальт. Слезы хлынули из глаз, до того сделалось тошно. Такая безнадега накатила, апатия. Сил не было даже элементарно подняться, сесть на лавку, отряхнуть колени и ладони.

– Рита, – где-то эхом раздался мужской голос. Однако я не ответила, продолжая сидеть на холодном асфальте посреди шумного бульвара.

– Рита, – теперь голос звучал уже четче, а затем неожиданно чьи-то руки подхватили меня, словно маленького ребенка, и вмиг отнесли на лавку, осторожно усаживая. Я вздохнула и постаралась сфокусировать взгляд, разглядеть парня, что сидел на корточках напротив меня.

– Д-Дима?

– Что с тобой? Тебе плохо? – спросил Дима. Точно, это же он тогда нас всех спас и в больницу отвез. Его по-зимнему холодные глаза было сложно не узнать, они пронизывали, казалось, смотрели в самую душу.

– Это все Наташка и дурак этот Валек, – не сдержалась я, вытирая тыльной стороной руки горькие слезы.

– Валек? О, тот недоделанный. Вы что опять за него… – Дима оборвал себя и отвернулся. Мне сложно было прочитать его эмоции, но создавалось впечатление, что парень разочаровался, услышав о Вальке.

– Она его за все простила, за все! А меня… меня оттолкнула, выбрала этого предателя! – поток слов хлестал из меня, сочился водопадом без остановки. – Он чуть не продал ее, он всех нас подставил, а она! Да как такое вообще возможно! Мы же столько лет дружили, я ведь искренне! Я… Я… – я начала заикаться.

В кармане раздался входящий звонок, но меня настолько прибило, что я, казалось, оглохла, ослепла и вообще отключилась.

Я продолжала что-то говорить, горечь и обида настолько пропитали мою душу, что даже не заметила, как Дима отошел, а вернулся уже с бутылкой воды. Он протянул ее мне, затем сел рядом на лавку и просто ждал, пока я успокоюсь.

Выговорившись, я выдохнула, стало, конечно, легче. Но такая вдруг слабость накатила: голова налилась тяжестью, веки закрывались от усталости. Из меня будто все силы выкачали.

– Успокоилась? – спросил Дима, когда я замолчала. Собственно, говорить уже ни о чем не хотелось.

– Ну… наверное, – прошептала. Глянула на парня и отчего-то стыдно стало, он ведь едва знакомый человек, а я вывалила на него свои переживания, эмоции, воспоминания, связанные с Наташкой. И ведь он мог уйти, но продолжал сидеть, участливо слушать. Не каждый бы остался, далеко не каждый.

– Дружба – штука хрупкая. Особенно у женщин. Сегодня она есть, завтра нет, чего лишний раз лить слезы?

– Ты извини меня, что… Я и за прошлый раз не поблагодарила, а тут опять…

– Не плачь главное больше, – Дима произнес эту фразу довольно мягко, однако без доли улыбки. Наоборот, в его голосе чувствовался надлом, такой же, какой был и в моей душе.

В кармане опять завибрировал сотовый, я и забыла о нем, а ведь он звонил практически без остановки. Вытащив мобильный, с замиранием сердца я взглянула на экран, и чувство вины захватило по новой.

– Ладно, мне пора уже. Постарайся больше не падать посреди бульвара.

– Спасибо, Дима, – шепнула я. Люк поднялся и довольно быстро удалился, оставляя после себя лишь терпкий запах мужских духов.

Глава 53 - Витя

На занятия я пошел аж через неделю. Все эти дни Рита заглядывала в гости, пусть на часик, но приходила. Разве что однажды она пропала, я тогда себе места не находил: во двор вышел, обошел его и пару близлежащих улочек, переживал одним словом. Но, в конце концов, дозвонился.

Рита извинилась, рассказала о Наташе, об этом Вальке. Я, откровенно говоря, пребывал в шоке, слушая историю, и в то же время чувствовал даже на расстоянии, как Марго тяжело и горестно от происходящего. Мы с ней словно оказались в одной лодке, той самой, куда сажают не понимающих, предателей. Своими переживаниями я не делился, Рита и так с грузом вины ходила, хотя, винить-то ей себя было не в чем. Это было мое решение приехать, и я бы ни за что его не поменял. А теперь еще и Наташа эта. Люди как будто в один день разучились дружить, потеряли человечность.

Чтобы немного поддержать Марго, я отправил к ним домой курьера с пирожными. Придумал ему легенду о якобы ошибочном адресе,