Все что видишь перед собой - тебе есть можно.
– Ух ты, – удивилась девушка. – Даже так?
– Да.
– А ты много знаешь о заботах Влада, – хитро посмотрела на подругу Олеся. – Вы с ним… случайно не подружились?
– Нет, – с неприязнью ответила Венера. – Еще чего не хватало.
– А я думала, вы нашли контакт. Поэтому ты сообщила ему, что меня в роддом увезли.
– Я? Вот ту ты ошибаешься. Я не сообщала. Он в этот день сам прибегал, тебя искал, насчет переезда переговорить. И конечно я сказала, что тебя нет дома, ты рожаешь, – Венера усмехнулась. – Ну и глаза у него были. Жаль словами не передать, сколько удивления, испуга и шока он испытал от такой новости.
Девушки вместе тихо засмеялись.
– После этого Влад постоянно был со мной на связи. Это очень раздражало, если честно.
– Поэтому ты такая угрюмая сегодня была? – спросила Олеся.
– Нет, из-за этого. – Венера глазами обвела комнату. – Очень переживала, что ты будешь против приезжать сюда, но Влад настаивал. Он сказал…
Венера вдруг резко замолчала. Снова стала хмурой.
– Олесь, я тебе кое-что хочу сказать, но не могу - дала слово Владу.
– Готовится очередной сюрприз? – отшутилась Олеся.
– Вроде того. И я снова не знаю, будешь ли ты рада.
– Это уже норма моей жизни, получать сюрпризы и не знать, как к ним относиться. Не переживай, после поездки в этот дом меня уже ничем не напугать и не удивить.
– Как знать, – подняла бровь Венера. – Затея вышла та еще. Ты только потом на меня не злись.
– А ты соучастник?
– В некотором роде. Но моя роль настолько мала, что ты ее даже не заметишь.
– Тогда, не переживай. Обижаться на тебя не буду.
– А ты и не умеешь. Ты вообще слишком добренькая. Отучаю тебя, отучаю, а ты снова за свое.
Олеся посмотрела на коляску. Подарок Нового Артема.
– Ты права, я мягкотелая. И отходчивая. Даже злиться долго не получается.
– В том то и дело.
Венера обреченно вздохнула и вернулась к своей тарелке. Олеся тоже не стала томить желудок и начала есть суп. По мере насыщения она всё больше обращала внимание на комнату, в которой находилась. Помещение было украшено тоннами шаров, но под всей этой мишурой оно оставалось прежним. Каким она его запомнила. На своем месте осталась кухня со стальным холодильником, кресло в углу, цвет стен, прочно врезавшийся в память. А еще запомнился Антон. С ним было связанно много воспоминаний, которые неохотно для девушки стали всплывать наружу. На удивление, среди множества напряженных, обидных, унизительных и печальных моментов перед глазами встали именно немногочисленные мгновенья тишины, уюта и покоя. Например те, где она вечерами тайно наблюдала за Артемом из столовой, когда он смотрел футбол. Олеся тогда намеренно медленно расправлялась с ужином, чтобы дольше насладиться расслабленным профилем хозяина дома. А сколько раз они сталкивались на этой самой кухне? И каждый раз у девушки замирало сердце от любви и радости ежедневной встречи. Заспанный Артем с разметавшимися после сна волосами в штанах и обтягивающей футболке, Артем с идеально уложенными волосам и одетый с иголочки перед работой, Артем с небрежной шевелюрой после трудового дня в слегка помятом костюме. Каким разным она его помнила. Каким разным она его любила.
Вдруг стало особенно тоскливо, ведь тогда у нее еще была надежда на счастливое совместное будущее. Тогда она еще сияла, а сейчас угасла как догоревшая свеча. Нет, меньше любить она не стала, только тише, из бушующего океана чувства превратились в тихую гавань и застыли. А может пламя любви перекинулось на дочь, которая стала центром вселенной. В любом случае Олеся больше не хотела возвращаться к прежнему состоянию, когда от любви разрывалось сердце, и было невозможно дышать. Пусть лучше это будет теплое пламя камина, нежели дикий лесной пожар. Теперь хотелось покоя.
Олеся не перестанет смотреть на Артема, как на единственного мужчину в своей жизни, у нее не получится врать самой себе, просто, как и решила раньше, любить она будет издалека, так, чтобы некому это не приносило неудобств. Пусть его небесные глаза тайно радуют ее взгляд, пусть его улыбка будет ослепительнее солнца для нее, а белые волосы заменят ясное небо над головой, но она никому об этом не скажет.
Олеся, провалившись в свои мыли, неосознанно повернула голову в сторону Артему, возможно захотела увидеть светлые волосы, о которых только что задумалась, и испугалась, неожиданно встретившись с напряженным взглядом голубых глаз. Артем смотрел на нее прямо, даже не пытаясь скрыть это.
Олесе стало неуютно. Эмоции, которые она увидела на лице мужчины, ей не понравились. Артема что-то беспокоило? Или он что-то задумал? Зря, наверное, она приехала.
Неловкий момент испарился, когда Олеся услышала, что Ева начала капризничать. Негромкий звук плача донесся до девушки, и та, убрав салфетку с колен, поспешила выйти из-за стола. Тут же поднялся Артем.
– Что-то случилось? – спросил встревоженно проходящую мимо него Лесю.
– Нет, Ева проснулась. Посмотрю, что ее беспокоит.
Олеся обогнула стол и вошла в гостиную. Из коляски хаотичными движениями выпрыгивали то ножки, то ручки. Ева недовольно гримасничала, кряхтела и иногда переходила на плачь.
– Кто это тут такой сладкий проснулся? – нежно зашептала девушка и потянулась к ребенку. – И что это нас беспокоит? Животик? Или нам пора менять штанишки? Нет? Снова не угадала?
Олеся взяла Еву на ручки и та сразу начала причмокивать.
– Да мы просто кушать захотели и всё.
– Время кормления? – донеслось прямо из-за спины. Леся резко обернулась.
– Артем? Напугал. Да, малыши часто кушают, – девушка снова улыбнулась Еве. – Скажи, сами вон какую вкуснятину едите, а мне не даете.
Осмотревшись, Олеся пошла к дивану и села. Надо было кормить дочку, но так как гостиная отлично просматривалась с кухни, уединиться с ребенком не получалось.
Артем заметил суетливый взгляд девушки. Осмотрелся сам.
– Неподходящее место для кормления, – сделал вывод.
Олеся кивнула.
– Неудобно как-то кормить при всех… Может можно пройти в комнату? – неуверенно спросила она.
Артем вкрадчиво спросил:
– В свою? – сказал он и Олеся похолодела.
Вернуться в свою комнату, ту самую, где она жила, или точнее, где медленно умирала, не хотелось. Внутренности скрутило узлом от паники.
– Если можно –
