Митяй с минуту молчит, раскачиваясь с пятки на носок, а потом вытягивает из кармана белую флешку и кладет её на мою ладонь, с чувством выполненного долга, написанным поперек его лба крупным шрифтом.
— Это то, о чем я думаю?
Парень кивает и встряхивает давно не стриженной копной волос.
— Здесь все материалы, компрометирующие вашу жену, Владислав Каримович. И все цифровые копии, что были сохранены у Сивого, я уничтожил.
Приговор со свернутой шеей все-таки надо пересмотреть, но…
— Митя, вот скажи мне, о чем я тебя просил? — убийственно медленно цежу я, глядя в серые глаза чертова хакера. — Сидеть тихо, подчищать хвосты, приглядывать за тем, чтобы копии с этого дерьма, которые сделает Сивый, канули в лету. Ты клялся и божился, что сможешь сделать это ровно в тот день, когда начнется облава.
— Позавчера к Сивому пришел другой покупатель, — возмущенно вскидывается Митяй, — готовый заплатить за эту флешку любую цену. Сивый припер ко мне эту флешку, хотел, чтобы я откорректировал видео и написал прогу, которая зафигачит это самое видео по всем соцсетям. Мне стоило бездействовать?
— Нет, пожалуй, нет.
В этой ситуации, мне и вправду стоит Митяя похвалить, потому что инициатива была проявлена на диво вовремя.
Еще один покупатель?
Желающий публично облить грязью мою Маргаритку?
Это кто ж такой бессмертный у мамы с папой родился?
— А в чем заключалась редактура для видео? — тихо спрашиваю, чтобы до конца закрыть пробелы в своей картинке. Не хватает-то всего пары штрихов.
— Да в фигне какой-то, — Митяй передергивает плечами, — нужно было удалить несколько кадров. Мне выдали хронометраж по секундам, я, честно говоря, не заглядывал.
Щелк.
Паззл встает на место. Я еще не понял, что на нем изображено, но определенно — это та самая ниточка, которой мне не хватало.
Проще говоря, какая-то мразь хотела обнародовать грязнейший компромат на мою жену, предварительно удалив из него… другую мразь?
Другую ли?
— Ты ведь ничего не удалял?
Хакер снова трясет башкой, мол, делать ему больше нечего. И правильно, я б тоже забесплатно работать не стал. А я бы за порчу вещдоков точно бы не стал платить.
— Давай сюда свой ноут, Митяй, — я крепче стискиваю флешку в своих пальцах, — и сходи пока покурить.
— Я не хочу вроде.
— Хочешь, — я красноречиво щурюсь, намекая, что от этого желания у моего собеседника зависит жизнь. Митяй понимает с пятой секунды и испаряется.
Вот и дивно.
Тайны моего Цветочка достанутся только мне.
51. МаргариткаНужно сказать — покупатель не очень-то торопится забирать «покупку».
С того момента, как меня привозят к Сивому, и до того, как Серый является ко мне с очередной тряпкой, в которую мне надо переодеться — проходит по моим внутренним ощущениям часов семь, не меньше. Сужу я в основном по сгущающимся за окном сумеркам — приехала-то я на этот «кемпинг» утром, а из сарая, где меня заперли, выхожу уже в густой вечер.
За эти семь часов я успеваю не только измерить сарай шагами вдоль и поперек, но и обшарить каждый его угол, в поисках чего-нибудь, что сгодится мне для самозащиты.
Ничего. Даже ржавой железяки не находится. Только пластиковое ведро в углу, но даже если им с размаху дать кому-то по башке — особого вреда не нанесешь.
Ничего не остается, кроме как скукожиться в дальнем от ведра углу, сжать вместе ладони и молиться, молиться, молиться. И нет, не за себя. Я почему-то совсем не боюсь, хотя и понимаю, что положение дел хуже некуда. Плохо. И плевать. Всю мою жизнь с четырнадцати лет у меня так было. Без просветов, и только с усугубляющейся темнотой вокруг. Мне не привыкать. Даже если окажется, что это все — конец, все равно бояться не получается. Пусть. Пусть будет конец.
Но Влад… Пусть окажется, что он выжил. Что мне не показалось тогда…
Должно же быть в этом мире хоть немножечко справедливости, или…
Рита, и давно ты оптимистка?
Но если не верить, что Влад выжил — то верить мне просто не во что.
И вот он — Серый. Рожа хмурая, недовольная, но в ней проступает четкое облегчение.
— Радуйся, цыпа, за тобой приехали.
— И чему тут радоваться?
Мне настолько безразлично происходящее, что я полностью игнорирую все требования безопасного поведения с преступниками, что мне в принципе известны. Не хочу я лебезить перед ними. Тем более — перед этим конкретным выродком. Ведь это именно он стрелял во Влада. И все что я хочу — впиться в его глотку и разорвать её в клочья. Кровь за кровь и все такое. Жаль, не дотянусь. Слишком велика разница в физической подготовке. Да и даже с учетом того, что Конгу этот ублюдок уступает, но он все равно на две головы выше меня и комплекция у него — как у уродского, но по-советски крепкого шифоньера.
— Ну, если бы клиент сказал, что ты ему не нужна, лететь бы тебе в бордель, цыпа, — цедит Серый и швыряет в меня какой-то тряпкой, — переодевайся. Клиент велел.
— А не пошел бы он? — без особой надежды спрашиваю я. — Может, вы вообще все пойдете?..
Серый сгребает меня за грудки, резко встряхивая. Место удара, куда он сам же всек мне рукояткой пистолета, тут же начинает тупо ныть. А после того как меня прикладывают об стену спиной — от боли и вовсе становится трудно дышать.
— Переодевайся. Или я тебя переодену. Тебе это не понравится.
Даже не сомневаюсь.
Итак, мои два зла — нарваться на неприятности сейчас или все-таки подождать и в полной мере оценить размер той задницы, что мне приготовила судьба. С одной стороны — какая разница, когда будет плохо, тут ведь — чем раньше начнем, тем быстрее я отмучаюсь.
С другой стороны — я хочу увидеть выродка, заказавшего убийство моего мужа. И… И пнуть ему между ног коленкой, хотя бы. Или что-то еще — если получится.
Переодеваюсь, хотя руки подрагивают и немного ватные после того, как болезненные ощущения меня отпускают.
Платье. Вульгарно-короткое. Влад, даже в период когда он выбирал, в чем я буду ходить по его дому — выбирал более приличные варианты. Это же платье — совершенный треш. Ни сесть, ни наклониться.
И что же хотел сказать мне мой «покупатель» этим своим «посылом»?
Что он хочет видеть меня дешевкой?
Плевать. Платье ничего не значит. Я разворачиваюсь к Серому, скрещиваю руки на груди и ядовито приподнимаю бровь.
— Что дальше?
Он смотрит на меня как-то удивленно, потом будто пытается избавиться от какого-то ощущения, передергивая плечами, и кивает в сторону двери.
