Горы вздрогнули. Зычные победные кличи изгнали смерть и призраков, угнездившихся в Архоге. Враги убоялись мощи горского войска и сбежали, вернув власть над долиной дану Дорчариан.
Эпилог
Бареан преодолел мощенный камнем двор в Старой вилле. Коскахас Копеан шел следом. Олтер и Ултер сидели на удивительном сдвоенном троне, который привезли в войсковом обозе. Братья болтали ногами и разговаривали. Судя по резкому тону и нахмуренному виду, разговор был не из простых. Бареан понял, что выбрал не самое удачное время.
– Это нечестно! – услышал он окончание фразы.
Увидев боларов, братья замолчали. А Бареан растерялся, переводя взгляд с одного лица на другое. Кто же из них его друг, Оли? Нахмуренный или улыбчивый? А Кайхур, подлец, не помогал, не подсказывал: развалился ровно посередине меж братьями.
– Вы такие одинаковые… – затоптался на месте юный болар, – даже не понять, кто есть кто.
– Чего уж проще… – пробурчал нахмуренный брат. – Один задира, другой тихоня.
– Ага, – кивнул улыбчивый. – Это так дядька Остах говорит. Привет, Бареан.
– Привет, – заулыбался в ответ Бареан, признав друга. – Я хотел познакомить тебя с Коскахасом Копеаном, воеводой Полуденных островов. Я тебе про него рассказывал. Помнишь, когда замотанные утащили Йолташа?
– Приветствую тебя в горах Дорчариан, Коскахас Копеан! – поднялся Оли с сиденья.
– Знакомство с тобой, Олтер, наследник дана Дорчариан, честь для меня! – зычно ответил воевода.
Младший брат вдруг скривился, ударил по подлокотнику. Спрыгнул с трона и удалился. Кайхур поднял ухо и недовольно посмотрел на хозяина. Коротко тявкнул. Бареану стало неловко.
– Они все еще там? – кивнул он на вход в Виллу, где застыли стражники. – Ведут переговоры?
– Да, – задумчиво кивнул Оли, поглядывая вслед брату. – Всё не могут решить: мириться или воевать.
– Это невозможно, – замотал головой Алиас Фугг. – Арна на это не пойдет. Никогда.
Опять! В который раз по кругу. Рокон оглянулся. Рядом с ним в просторном зале за широким столом сидели Гимтар, Столхед и Вутц. Напротив восседал одинокий Алиас. Он был чиновником, а не военным и потому не испил горькую чашу поражения, не изведал воинских потерь. Голос Империи в землях Дорчариан держался свободно, чувствуя за плечами мощь и крепость безликой Империи.
Дар Матери, обретенный даном в пещере, подсказывал: Алиас не лжет. Он и впрямь считает, что Империю невозможно подвинуть. Невозможно победить.
«Невозможно? Никогда?» – разозлился Рокон и вытащил пухлую пергаментную тетрадь, которую читал все последние дни. Книжицу привез из Империи Олтер, отыскав в библиотечном тайнике дневник отца.
Вспомнив о сыне, Рокон нахмурился: после радостной встречи и объятий между братьями случился разлад. Видеть в глазах сыновей недоверие и злость друг к другу было тяжко. Рокон скрипнул зубами и распахнул тетрадь, придвинув к Алиасу.
– Что это? – заломил бровь Фугг.
– Ты читай, читай, – кивнул Рокон.
Гимтар шевельнулся и прошептал что-то на ухо Столхед.
Алиас нагнулся, пробежался по строчкам. Нахмурился, наклонился и дочитал до конца.
– Что это? – уверенность Голоса дала трещину. – Откуда это у тебя?
Вместо ответа Рокон придвинул тетрадь и сунул под нос Гимтару. Тот прокашлялся и громко прочел:
– Клай наконец достал то Уложение. Дюжина монет – это дорого, но пришлось заплатить. Клай целый месяц копался в Архиве и…
– Хватит! – хлопнул по столу Алиас. – Что это?!
– Это дневник Эндира, который мой сын нашел в Атрианской библиотеке. Оказывается, у отца были толковые пособники, которые помогли ему заслужить громкое звание Законника. Верно, Алиас, сын Клая?
Рокон забрал тетрадь у Гимтара, бережно свернул в тубус и закрыл крышку.
Имперец замолчал, уставившись в стену перед собой.
– Пусть так, – ожил он. – Но у вас дочь Сивена и его брат. Наместник не пойдет навстречу, если не сделать первый шаг.
– Мы? – взвился под высокие своды пронзительный голос Вутца. Борода старого пайгала воинственно топорщилась. – Кто напал первым? Вероломно напал! Кто напал на священный Декурион? Кто разорил Город мертвых? Радуйся, что до сих пор жив, Голос Империи!
– Радуюсь, радуюсь, – пробурчал Алиас.
Вутца он не знал, на том и строился весь расчет. Впрочем, если Фугг и струхнул, то виду не подал.
– Наулу ты не отошлешь? – спросил Алиас, в упор посмотрев на дана.
Рокон качнул головой.
– Отправь Крента…
– Мясника, живодера, палача Архоги? – возопил Вутц.
Алиас откинулся от стола и фыркнул:
– Крент избавил рекса от необходимости собственноручно казнить и изгонять селян из своих домов: ведь Архога сама, с радостью, распахнула ворота перед имперцами!
– А потом имперцы их на эти ворота и приколотили, – подала голос Столхед.
Рокон никогда не называл ее матерью. И привыкать не стоило. Так и будет: «Столхед».
– Ты хочешь слишком многого, рекс Рокон, – вздохнул Алиас.
– Я отпущу Крента. За выкуп, – милостиво кивнул дан Дорчариан.
Рыжего ублюдка они с Гимтаром решили сдать сразу, еще до начала переговоров.
– И драгоценности, которые украл у наследника, пусть вернет, – быстро добавил Гимтар. – Жадный ворюга!
Алиас кивнул, скрывая радость.
– Второе: соль. Арна рано или поздно дознается, что в горах Дорчариан нашли соль. Даже если я не отпишу в столичную канцелярию… – Алиас выразительно глянул на тубус с запрятанной книгой, – то правда все равно вскроется. Тогда Торговый союз наизнанку вывернется…
– Двадцатая, – оборвал его Рокон. – Двадцатая мера отойдет Империи. А Сивен скажет, что россыпь невелика. Скажет: это все, что есть.
– Я не купец, – выставил перед собой ладони Алиас. – Торгуйтесь за долю с тем, кто приедет после меня. Мы только подготовим договоренности.
Рокон с Гимтаром переглянулись. На это они не рассчитывали.
– Важное я услышал: Дорчариан поделится солью, – сделал пометку Фугг.
– Двадцатая мера, – кивнул Рокон.
Алиас торопливо черкнул в своем свитке. После прочитанных новостей о своем отце Голос больше не произносил слов «невозможно» и «никогда».
– Что дальше? – буркнул он.
– На всех картах между Империей и Дорчариан граница проходит по Джуре. Однако владельцы вилл столетиями выпасают скот в предгорьях. Они считают эту землю своей. Этому конец. Дорча возвращаются. Наша земля как встарь, до брода на Джуре.
Алиас корябал в свитке, поджав губы.
