Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
– Прокурор так считает или ты?
Андрей никак не мог оправиться от удара, который нанесла ему Вика. Он чувствовал себя воздушным гимнастом, сорвавшимся со штейн-трапе и летящим вниз без страховки.
– Прокурор.
– Вика, как же так?
– Не пытайся на меня воздействовать. Иначе я ничем не смогу тебе помочь.
– А чем ты мне можешь помочь?
– Тем, что я просила прокурора не брать тебя под стражу…
– Ну, спасибо!
– Не ерничай! Это тебе не идет.
– А что тебе идет? Водить меня за нос, как дурачка за веревочку?
– Ты не дурачок, но тебя пытались удержать на веревочке. И все же ты сорвался…
– Я считаю, что в убийстве Эльвиры Окуловой виновен Борис Окулов. Ладно, доказательств у меня пока нет, зато я точно знаю, что Окулов пытался убить своего соседа Матюшина, маньяка, который убивал проституток…
– Насчет маньяка – это всего лишь предположения. Пока еще точно не установлено, он убивал или нет…
– Но его самого пытались убить. И это факт. Факт, который вы с прокурором пытаетесь скрыть!
– В том-то и дело, что пытаемся… – Голос у Вики дрогнул, выражение лица смягчилось и обрело понурую подвижность. – На свою голову… Я ему так и сказала, что добром это не закончится… Да он и сам это понимает…
– Так в чем же дело? Почему выгораживает этого ублюдка?
– Потому что у него есть определенные обязательства перед Антоном Борисовичем. А долг, как известно, платежом красен… Поверь, деньги здесь ни при чем.
– А что при чем? – взъерошенно спросил Андрей.
– Я понимаю, ты меня осуждаешь, – виновато глянула на него Вика. – И меня, и прокурора… Да я и сама себя осуждаю. Но я тоже в долгу перед Иваном Герасимовичем…
– Разжалобить меня хочешь?
– Что-то вроде этого. Я хочу, чтобы ты успокоился и оставил Окуловых в покое.
– А если нет?
Андрей осознавал всю шаткость положения, в котором оказался прокурор со своей племянницей. Городили, городили огород вокруг него, но так ничего путного создать и не смогли. Пусть и невозможно пока обвинить Бориса Окулова в убийстве Эльвиры, зато его можно привлечь к ответственности за покушение на жизнь Матюшина. Да и много чего другого всплывет, окажись он на нарах. Андрей свое дело знает, он раскрутит Бориса на полную катушку. Судя по всему, именно этого и боятся Окуловы, потому и натравливают на него прокурора, а вместе с тем и его прекрасную племянницу. А Иван Герасимович ведется, как осел на колокольчик, хотя должен понимать, что рано или поздно Матюшин заговорит, а им занимаются такие монстры, которым районный прокурор не чета. Если Матюшин даст показания против Бориса Окулова, то пострадают все, кто за ним сейчас стоит. В том числе и Вика…
– Тогда тебя возьмут под стражу… – опечаленно вздохнула она. – А потом и меня… Тебя обвинят в злоупотреблении служебным положением, а меня в пособничестве и укрывательстве преступника… Хорошо, если наши камеры окажутся рядом, будем перестукиваться через стенку…
– Не окажутся. Женский блок не соприкасается с мужским, да и камеры у нас будут особые, – в глубоком раздумье проговорил Андрей.
А ведь прокурор вполне может ему подгадить напоследок. Сам сядет за злоупотребление и его за собой потянет. Много Андрею не дадут, скорее всего, условным сроком за Парасюка отделается, но карьера будет испорчена. Но что еще хуже, вместе с прокурором может сесть и Вика. А этого он допустить не может…
– Можно обойтись и без них, – она выжидательно посмотрела на него.
– Если я не дожму Окулова, то виновным в убийстве Эльвиры признают Теплицына.
– Дело можно спустить на тормозах. Прокурор готов пойти на компромисс. Дело развалится, но еще раньше Теплицын выйдет на свободу.
– А как же Окулов-старший? Он же жаждет его крови?
– Ему сейчас не до Теплицына. Ему бы сына своего спасти. Он – это единственное, что у него осталось в этой жизни. И поверь, он пойдет на все, чтобы вызволить его из беды…
– А если он узнает, что это сын убил его жену?
– Как он узнает? Доказательств нет.
– Матюшин может прийти в себя, дать показания. А ему есть что сказать. Не зря же Борис пытался его убить.
– А если он ни в чем не признается? Что, если окажется крепким орешком?
– Рано или поздно сломается…
– Тогда я сяду. Вместе с Иваном Герасимовичем, – безотрадно усмехнулась Вика.
– Не сядешь. О том, что Балахнина дала показания против Окулова, знаем только ты и я. А я тебя подставлять не стану…
– Я знала, что ты это скажешь, – благодарно улыбнулась Вика.
И снова ее брови сложились в суровую галочку.
– Значит, Бориса Окулова мы оставляем в покое?
– Только ради тебя.
– А за Теплицына ты не беспокойся. Скоро он будет на свободе…
– А за тебя можно беспокоиться?
Андрей подошел к Вике, взял ее за руку. Холодная рука, ни кровинки в ней. Но это от волнения, подумал он.
– Я очень тебя люблю.
– Я тебя тоже, – поднимаясь, нежно улыбнулась она.
Но увернулась, когда он попытался ее обнять.
– Сейчас не время.
– А когда время?
– Сегодня вечером. Я буду ждать тебя на нашем месте…
В половине восьмого вечера Андрей был возле кинотеатра – при параде, с букетом цветов. Но Вика так и не появилась. И он вдруг понял, что не появится никогда…
* * *
Володю Сахарова Андрей нашел в больнице. Его самого в палату к Матюшину не пустили, но Володя все ему рассказал.
– Оклемался, убивец, – торжествующе сказал он. – Пока еще ничего не говорит, но скоро начнет. Все нам, сволочь, расскажет.
– А если нет?
– К тебе за помощью обратимся, – цинично усмехнулся Володя. – На психологии будем играть. Он ненавидит проституток и уж точно не горит желанием пополнить их ряды. А мы ему камеру петушиную предложим, так он сам проституткой станет…
– Я в такие игры не хочу играть, – покачал головой Андрей. – Но если для пользы дела, то будем думать…
– Скорее всего, дело до камеры не дойдет. Запугаем и расколем…
– Есть еще один способ.
– Какой? – заинтригованно вскинулся Сахаров.
– Такой же, психологического воздействия. Я сначала все обмозгую, а потом мы с тобой поговорим, лады?
– Лады.
– Возможно, против Бориса Окулова показания получим.
– У кого что болит…
– Мне помощь твоя нужна.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
