Четыре дня он ограничивался чмоканьем в лоб или щеку, вместо того, чтобы поцеловать ее пылко и жадно, дабы помочь выкинуть любые мысли, кроме него, однако он глупо полагал, что сейчас ей не до близости, выжидая подходящего времени, дабы склонить ее к занятию любовью, сметая призрачные границы и освобождая Лику от посторонних чувств, заполняя ее собой и своим жаром, одаривая Анжелику неподдельными горячими ласками и окутывая жгучей страстью, которой не хватало.
Эх, Жиральд Ларош разбирался превосходно в торакальной хирургии, но ничего не соображал в обычной женской психологии. Осведомлен о том, как следует обращаться с легкими, однако не имел понятия, чего требует влюбленное сердце девушки.
Оно лишь нуждалось в одном...Их сладком и будоражащем сливании.
Губы Жиральда заскользили по ее шею, впиваясь и оставляя покрасневшие следы, не доставляющие ни капли боли, возбуждая в ней древние инстинкты, от чего Анжелика сжала бедра, а тугой болезненный узел желания сковал низ ее живота.
Пальцы девушки освободили мужчину от лишней одежды, осторожно, как невесомыми крылышками бабочки коснувшись затянутого белой повязкой плеча, и приблизила губы, оставляя поцелуи около обнаженного и разгоряченного участка кожи, и мужчина весь задрожал, гортанно застонав от того, как шаловливые губы спустились ниже, проводя языком по железным мускулам живота, плавно переходя вниз.
-Я люблю тебя, Жиральд, -прерывисто вздохнула девушка, когда мужчина, потянув «молнию» на ее строгом и траурном черном платье, освободил Лику от части гардероба, душащей Анжелику нахлынувшими обрывками из прошлого.
-И я тебя люблю, -прикусив нежную кожу на ставшей упругой груди, прошептал Жиральд. -Я люблю тебя, мой ангел. Безумно. Всецело. Навсегда.
Подтолкнув девушку к широкому дивану, куда она с загадочной улыбкой послушно легла, мужчина аккуратно, стараясь не задеть больное плечо и не испортить чудный момент, навис над ней, покрывая поцелуями тяжело вздымающуюся грудь, лаская ее, и девушка изогнулась под ним в нетерпении, приоткрывшись в ожидание горячего вторжения, тем не менее Жиральд не торопился, проделывая дорожку к ее плоскому животу, поглаживая пальцами внутреннюю сторону бедра, одним движением подцепив черную кружевную ткань.
-Какая же ты красивая, Анжелика, -восхищенно пробормотал Жиральд, любуясь лежащей под ним горящей от вожделения девушкой, которой более нечего было прятать от его влюбленных глаз.
Вот ее замершее в предвкушение тело!
Вот ее расцветающая благодаря любви Жиральда душа!
Вот ее сердце, стучащее во имя него, отдаваясь гулом в ушах!
-Я красивая, потому что ты делаешь меня такой, мой профессор, -пробежав длинными ногтями по гладко выбритой щеке, тоном, не терпящим доказательств, произнесла Анжелика, наслаждаясь дошедшим до ноздрей любимым ароматом одеколона и его неповторимого собственного мужского запаха, сводящего ее с ума.
Жиральд наградил девушку трепетной улыбкой до того, как медленно погрузиться в нее, громче положенного застонав, и Анжелика подхватила его ритм, сжав в кулаках простынь и слегка приподнимаясь для его жарких ласок, дающих ей твердую надежду начать все сначала. Исправить навсегда старые ошибки и взять чистый лист бумаги, заново переписав судьбу.
Не судьба, а мы ею управляем, если вовремя поймем, какой из всех предоставленных хитрым роком руль взять.
Их тела соединились воедино, и эту нить уже невозможно разорвать или разрубить. Нить, связывающая двух влюбленных, сумевших победить зло ради того, чтобы не разлучаться и испустить последний вздох в объятиях друг друга. Нить, должная исчезнуть под натиском роковых событий, но, вопреки всему, окрепла и стала прочной.
Анжелика подтянула простынь к груди и с запоздалым смущением взглянула на довольно раскинувшегося на кровати мужчину. Темные волосы растрепаны, на щеке почти незаметный след от царапины, оставленный ею в приступе неконтролируемой страсти. Да уж, что -то она, действительно, распустила коготки, но голубые глаза цветом лазурного неба блестели от огромного счастья, свалившегося на Жиральда. Похоже, он и не почувствовал, как она его царапает. Мускулистая грудь, поросшая черными волосами, искушала и звала прижаться к ней, чем Анжелика умело воспользовалась, устроив на ней голову и прислушиваясь к быстрому биению сердца, в котором жила только она.
-Я хочу взять с тебя обещание, -начала Анжелика, силясь казаться серьезной. -Всего одно обещание, которое окончательно меня успокоит и заставит поверить, что это не сказка.
-Ангел мой, если в моих возможностях его выполнить, то я, не задумываясь, не зная, что ты придумала, соглашаюсь, -прохрипел ей в ухо Жиральд, и она глубоко вздохнула, собирая остатки разума и облизывая внезапно пересохшие губы. Как же трудно взять с него это слово, при том, что каждая частичка заранее шептала о положительном ответе! Сложно, но постижимо...Ей нечего бояться, ведь рядом не чужой мужчина, а ее Жиральд!
-Обещай, что никогда меня не оставишь, -приподнявшись на локте, обратилась к нему Анжелика. -Обещай, что мы всегда будем любить друг друга и не расстанемся. Обещай, что если все же в один день у тебя появится другая женщина, то я буду первой, кто узнает. Обещай, что никогда не предашь меня, не причинишь боли, потому что повторного раза я не выдержу!
На его лице заиграла веселая улыбка. Улыбка, обычно которая появляется на лице родителей, пока они объясняют что -то непонимающим детям. Улыбка, видно, мгновенно поднявшая его настроение, как и ее просьба.
-Ты могла бы и не просить, -лукаво усмехнулся Жиральд, обнимая ее и целуя в чуть влажное плечо. -Что там обещать? Если понадобится, то я поклянусь перед всеми иконами, что никогда не отпущу тебя и проведу с тобой всю жизнь. Веришь?
-Ты мог бы и не спрашивать, мой профессор, -чмокнув его в подбородок, покачала головой Анжелика, за последние тяжкие и изнуряющие дни впервые заливисто засмеявшись. Она ему верила намного больше, чем себе. Верила безгранично и навечно, ибо это ее Жиральд Ларош, мягкий, чувственный, открытый, душевный, каким он останется до последнего вздоха для нее.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ.
CЧАСТЛИВЫЕ МГНОВЕНИЯ.Восемь месяцев спустя.
Анжелика блаженно потянулась в кровати, закутавшись поплотнее в одеяло, но мужские пальцы осторожно откинули полог, покрывая поцелуями растянувшееся на смятых шелковых простынях полуобнаженное тело, зубами подцепив тонкую лямку кружевного пеньюара. Анжелика лукаво улыбнулась, подставляя лицо под сыпавший град нежных поцелуев. Боже, она уже привыкла просыпаться подобным образом и не открывала глаза, пока не получит свою долю положенных ласок. Жиральд Ларош прилежно исполнял обязанности страстного любовника, трепетного возлюбленного и понимающего друга.
Она боялась сглазить собственное счастье, заслуженное и отвоеванное у судьбы.
Приятный аромат только сваренного кофе разнеся по спальне, и девушка удивленно посмотрела на мужчину, вставшего около кровати на колени и держащего в руках поднос с кофейником и тарелкой, на которой разместилась гора пончиков.
