Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
— Так оно и есть.
В кабинет вошел Михаил, неся в руках поднос, на котором пристроились три стакана, блюдце с сахаром и баранки в глубокой миске.
— Прошу, — он поставил принесенное на стол.
— Значит, вы считаете, что машины в сарае?
— Не исключено.
— Мне нужна уверенность в этом.
— Уверенность есть, — Миша размешивал ложечкой в стакане сахар. — Вы говорили про лаз? — он обратился к штабс-капитану, тот вместо ответа кивнул. — Лаз заканчивался дверью, вот за ней я слышал голоса. Для чего делать в имении такое, не тюрьма же, в самом деле? Шестьдесят первый год давно миновал.
— Тогда, по вашим утверждениям, и типография, и краски там. А подозрительное поведение хозяина подтверждает его преступные намерения.
— Которые воплощены в жизнь, исходя из найденного на квартире Левовского.
— Правильно подметили, Василий Михайлович.
— Как себя Фома Тимофеевич ведет?
— Ни в чем нельзя его заподозрить, прямо-таки добропорядочный господин. Думаю, завтра стоит с ним познакомиться поближе, тем более что причина есть: Микушин чувствует себя гораздо лучше. Сейчас езжайте отдыхать, но с утра я жду вас без опозданий, а впрочем, Василий Михайлович, привезите сюда студента.
— С утра?
— Но не сейчас же?
— Хорошо, кстати, господин Ильин служит у Петра Глебовича управляющим.
В ДЕВЯТОМ ЧАСУ утра на следующий день Путилин в сопровождении четырех агентов, Ивана Ивановича и с бумагой от прокурора на арест господина Ильина подъехали к дому Бернардаки. На стук вышел сам хозяин в байковом халате, опоясанном витым поясом, и с подсвечником в руке:
— Чем могу служить, господа?
— Ваш постоялец у себя?
— Фома Тимофеевич? А в чем, собственно, дело?
— Так дома он или нет?
— Извините, а с кем имею честь разговаривать?
— Иван Дмитриевич Путилин, начальник сыскной полиции.
Хозяин стушевался и постарался из себя выдавить почти шепотом:
— Господин Ильин у себя, а что он совершил.
— Не беспокойтесь, простая формальность.
— Прошу, он занимает второй этаж, — он подвел к лестнице и указал жестом, из которого Путилин заключил, что Фома Тимофеевич наверху.
— Благодарю.
Иван Дмитриевич старался громко не ступать, вслед за ним поднимались агенты.
На площадке было несколько дверей, Путилин обернулся и посмотрел на продолжающего стоять внизу хозяина. Тот показал жестом влево. Понятно.
Не успел поднять руку, чтобы постучать в дверь, как она распахнулась.
— Слушаю, — это вместо приветствия. Взгляд Ильина был таким колючим, словно обжег веткой крапивы. Лицо не отразило никаких чувств, эдакая гипсовая маска, но те пышные усы, о которых много сказано, круглое лицо и знакомый до ощупи шрам в четверть вершка, секущий бровь на две части… Одет он был в брюки и белую накрахмаленную рубашку со стоячим воротником. — Вы, как я понимаю, ко мне? Заходите, — говорил Ильин спокойно, без волнения, повернулся прошел в глубь комнаты, оказавшейся гостиной. — Так чем, господа, могу служить?
— Я попрошу вас, господин Ильин, проехать со мною в сыскное отделение.
— С кем имею честь беседовать?
Путилин представился.
— Даже начальник? И чем я мог заинтересовать вашу службу? — выдержке Фомы Тимофеевича можно было позавидовать.
— У меня к вам несколько вопросов.
— А разве нельзя решить сейчас?
— Можно, — протянул Ильину две бумаги — одну на проведение обыска в комнатах, которые он занимал, вторую — на его арест.
— Даже так? — на лице ни тени удивления. — Вы позволите мне одеться?
— Пожалуйста.
Наверное, в юности или в годы постарше Ильин имел отношение к военной службе, как показалось Ивану Дмитриевичу. Он оделся быстро, без лишних движений.
— Я к вашим услугам, можете приступать, — и он присел на диван, закинув ногу за ногу, словно его это действо не касается.
В качестве понятых позвали хозяина и его кухарку.
Как Путилин и ожидал, два часа потратили впустую, ничего найдено не было.
Ильин не настолько глуп, чтобы хранить компрометирующее его дома.
— Проедем в сыскное отделение.
— Возражать, думаю, бессмысленно?
— Прошу, — начальник сыска пропустил вперед Фому Тимофеевича. Он оставался все так же спокоен, как непоколебимая скала в горах.
В СЫСКНОМ ДЕЖУРНЫЙ чиновник доложил, что штабс-капитан доставил студента Микушина и ждет дальнейших указаний.
— Я вызову, когда он мне понадобится.
Путилин, сам указывая дорогу, проводил задержанного к себе в кабинет.
— Присаживайтесь, господин Ильин, — предложил он Фоме Тимофеевичу.
— Благодарю, но сперва разрешите снять пальто?
— Да-да, пожалуйста.
— Позвольте мне узнать, — обратился он к Ивану Дмитриевичу, — по какому случаю я, как государственный преступник, схвачен и доставлен к вам?
— Вам положительно неизвестно, по какому случаю вы сюда прибыли? — спросил Путилин.
— Иначе я бы вас не спрашивал.
— Вы узнаете, — отвечал начальник сыска, — из тех вопросов, которые я буду иметь честь вам предложить… Вы находились в Петербурге с шестнадцатого по двадцать первое декабря?
— Да. Я приехал сюда по своим частным денежным делам, в чем могу представить удостоверение.
— В это время вы не имели свидания с неким господином Левовским?
— Нет.
— А вы с ним знакомы?
— Почти нет. Я только видел его. Разве с ним случилось что-нибудь?
— Да. Но вы потрудитесь обстоятельно рассказать мне: с какой целью вы видели господина Левовского, когда и при каких обстоятельствах?
— Увы, господин Путилин, я не могу припомнить этих, как вы выразились, обстоятельств, — Ильин с некоей издевкой произнес последнее слова.
— Я могу заключить из ваших слов, что в этом месяце вы не имели чести общаться с вышеназванным господином?
— Вы поняли меня совершенно верно.
— И господин Левовский не обращался в декабре к вам ни с какими просьбами?
— Я могу повторить, что не встречался и не имел чести выполнять никаких поручений Сергея Ивановича, — несмотря на холодность, во взгляде мелькнула тень обеспокоенности.
Путилин кивнул надворному советнику Соловьеву, чтобы он пригласил в кабинет приемщика заказов. Через некоторое время они вошли.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
