Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
В СТОЛОВОЙ ПЕТЕРБУРГСКИЕ гости вполголоса переговаривались между собой. Анисимову показалось, что старший поучает своего младшего коллегу. Лицо Михаила слегка побагровело, словно ему неприятен тон начальника, но поделать ничего не может — не поспоришь.
— Доброе утро, господа! Как спалось?
— Благодарю, — после приветствия произнес за двоих Василий Михайлович. — Просто чудесно. Чувствую, что все-таки лет пять с плеч бросил.
— Прошу, — Петр Глебович указал на накрытый стол.
Анисимов отметил, что Василий Михайлович не потянулся сразу же за анисовой, а только на нее посмотрел таким жалостливым взглядом, что самого пробрало.
Хозяин сам взялся за графин и поднес к рюмке гостя, тот прикрыл ее ладонью.
— Сегодня долгая дорога, Петр Глебович.
— Вы меня покидаете? — с искренним удивлением произнес Анисимов, что невозможно было его заподозрить в неискренности. Михаил в самом деле так подумал бы, если бы ночью не видел и ход, и банки с краской.
— Служба, — огорченно сказал штабс-капитан. — Служба. Не всегда можем располагать временем по своему усмотрению. И так у вас задержались.
— Вы совершенно правы, а далее куда?
— Скорее всего, в столицу, мы с Михаилом уже с месяц колесим по губернии. Пора и в присутствие.
— Когда бы вы хотели выехать?
— Если позволите, то после трапезы.
— Желание гостя, как я понимаю… Вы возвращаетесь в столицу?
— Да, — засмеялся штабс-капитан. — Пора. Как некогда Чацкий говорил: «Карету мне, карету!» Надеюсь вас принять у себя.
— Благодарю за приглашение, непременно, будучи в Петербурге, я нанесу вам визит.
— Не визит, — Василий Михайлович наклонился вперед. — А дружеское посещение. Когда вам снова на службу?
— Я в раздумьях, стоит ли продолжать службу или же выйти в отставку. Еще, к сожалению, не решил.
— Вижу, у вас прекрасное имение, хозяйство…
— Да, но я не знаю — отправиться ли в путешествие по Европе, либо уехать к себе в Тверскую губернию.
— Вот-вот, все равно, что в Тверь, что в Европу, через столицу придется ехать. Милости просим, не проезжайте мимо моего дома.
ЧЕРЕЗ ЧАС СЫСКНЫЕ агенты сидели в кибитке, а Петр Глебович остался на пороге своего имения в накинутом на плечи пальто.
— Что с ключом? — он адресовал вопрос Степану, показывая тем самым, что ничто не ускользает от его внимания.
— Ошибся я, по всей видимости.
— Так?
— Пока вы трапезничали, я проверил багаж гостей, но кроме пистолета у старшего ничего подозрительного не нашел.
— Пистолет, значит.
— Так точно.
— Но это необходимая вещь в дороге, много развелось людей, стремящихся поживиться за счет ближнего.
— Не смею возражать.
— Пусть запускают машины, надеюсь, нас больше никто не потревожит.
КИБИТКА, ПОДПРЫГИВАЯ, ПРОЛЕТЕЛА стремглав по мосту, поднялась на гору и спустилась в лощину. Уныло позвякивал колокольчик. Дорога была глухая: ни прохожих, ни приезжих. По обеим сторонам стоял белый густой лес. Деревья, запорошенные снегом, стояли близко друг к другу и, раскинув широко ветви, казались холмами.
Ямщик молчал и только сильнее хлестал кнутом по круглым бокам лошадей. Кибитка стрелой неслась дальше и дальше по темным лощинам, широким полям, лесам, оставляя позади деревеньки, села, а порой и отдельно стоящие дома, выпускающие из труб белесый дым, уносящийся к небу…
В столицу въехали под звон колоколов, зовущих к вечерне.
Глава тридцать первая
Представление только начинается…
ОТПРАВЛЕННЫХ В ИМЕНИЕ к Анисимову агентов Путилин ждал только к завтрашнему дню, и, когда раздался настойчивый стук в дверь, он не чаял увидеть их на пороге — уставших от долгого переезда, но некоторую тень удовлетворения можно было заметить на их лицах. Их вояж не завершился крахом, а наоборот, им не терпится все рассказать. Иван Дмитриевич поднялся и пошел им навстречу.
— Рад видеть, господа, весьма рад.
— А мы-то как рады, — за двоих отвечал штабс-капитан. — Очень уж приятно оказаться в родных стенах.
— Не томите, присаживайтесь, и все по порядку.
— Иван Дмитрич, — подал голос Михаил, — а можно распорядиться о стакане горячего чаю?
— Да, да.
— Вам, Василий Михайлович?
— Непременно.
— Тогда уж три.
Жуков вышел. Путилин не утерпел.
— Рассказывайте, что там?
— Если сначала, то побывали мы у исправника. Он нам ничем не смог помочь, точно так же, как и становой пристав. В имении мы появились под видом чиновников по поручениям при губернской земской управе.
— Понятно, а если он знаком с чиновниками из присутствия, что тогда?
— Я рассуждал так, что господин Анисимов из Тверской губернии, и поэтому мог быть знаком с председателем или со столоначальником, но никак ни с чиновниками рангом пониже. Так и оказалось, Петр Глебович на дружеской ноге с бароном Корфом.
— Понятно, далее.
— Мы, как на сцене, разыграли роли недалеких людей, готовых несколько дней побыть гостями в имении. Пришлось, конечно, напроситься, но не потонули наши потуги втуне.
— Что ж, похвально.
— Нас поселили не в гостевом флигеле, а в доме, чтобы легче было за нами наблюдать.
— Предусмотрительная осторожность, значит, есть отчего.
— Так точно, — штабс-капитан тяжело вздохнул от воспоминаний, — но ночью мы учинили вылазку, — он остановился, выдерживая театральную паузу.
— Василий Михайлович, — прозвучал не приказ, а скорее просьба.
— Миша в погребе обнаружил вот это, — и он извлек из кармана десятирублевую ассигнацию.
— Это мы проверим в Экспедиции.
— Но главное то, что вот этой купюрой была обернута банка с краской красного цвета.
— Вы хотите сказать, что приготовлена для печати…
— Совершенно верно, но там была не одна, а несколько десятков, и каждая из них обернута разными ассигнациями.
— Чуть ли не монетный двор.
— Именно так. Там же в погребе Миша обнаружил потайной ход.
— А где типографские машины?
— Сразу же признаюсь, мы их не видели. В двадцати саженях от дома стоит сарай, но странность оказалось в том, что он заперт был изнутри и абсолютно пустой, а полы выстелены стругаными досками, в них — лаз вниз, а там — люди.
— Вы словно сказку рассказываете: в зайце — утка, в утке — яйцо, а в яйце — смерть Кащеева.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
