Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Дверь кабины открылась. Как и после приземления в Мюнхене, коммандер Робинсон обменялся несколькими словами с премьер-министром, затем спустился по салону и открыл дверь в задней части фюзеляжа. На этот раз в самолет ворвался английский воздух, холодный и сырой. Легат сидел в своем кресле, когда премьер-министр прошел мимо. Челюсти Чемберлена была плотно сжаты, выдавая напряжение. Просто удивительно, как человеку, столь неодолимо застенчивому, удается заставлять себя вести публичную жизнь и прокладывать путь наверх!
Порыв ветра захлопнул дверь, и Чемберлену пришлось толкнуть ее локтем. Пригнув голову, он вышел наружу, навстречу аплодисментам, возгласам и крикам, сливавшимся в почти истерический гомон. Уилсон остановился в проходе и сдерживал остальных пассажиров, пока премьер-министр не сошел с трапа – этот миг славы принадлежал исключительно вождю. Только после того как Чемберлен двинулся вдоль линии встречающих, пожимая руки, Уилсон вышел следом. Далее по очереди шли Стрэнг, Малкин и Дангласс.
Легат оказался последним. Ступеньки были скользкими. Пилот поймал его за руку, помогая сойти. В промозглых синих сумерках огни съемочных групп были ослепительно-белыми, как застывшая молния. Закончив здороваться с важными персонами, Чемберлен остановился перед строем из десятка микрофонов с табличками: «Би-би-си», «Мувитон», «Си-би-эс», «Пате». Лица премьера Хью не видел; в свете юпитеров обрисовывалась узкая спина и покатые плечи. Выждав, пока приветственные крики смолкнут, Чемберлен заговорил. Голос его далеко и четко разносился на ветру.
– Я хочу сказать только две вещи. Прежде всего, за эти тревожные дни мы с моей женой получили немыслимое количество писем с выражением поддержки, одобрения и благодарности. Не берусь даже описать, насколько они подбодрили меня. Я хочу поблагодарить людей Британии за то, что они сделали.
Толпа вновь разразилась ликованием. Кто-то выкрикнул: «За то, что ты сделал!» Другой подхватил: «Да здравствует старина Чемберлен!»
– И еще я скажу, – продолжил премьер-министр, – что достигнутое ныне урегулирование чехословацкой проблемы является, на мой взгляд, лишь первым шагом на пути к урегулированию, которое обеспечит мир для всей Европы. Сегодня утром я провел еще одну беседу с германским канцлером герром Гитлером, и под этой бумагой стоит не только моя подпись, но и его… – Поднятый вверх листок затрепетал на ветру. – Некоторые из вас, быть может, уже слышали, что в ней содержится, но мне доставит удовольствие огласить ее вам.
Он был слишком тщеславен, чтобы надеть очки. Пришлось читать, держа документ на расстоянии вытянутой руки. Вот таким и запомнился Легату этот знаменитый миг истории. Он врезался в сетчатку его зрительной памяти и не померк до того самого дня, когда много-много лет спустя ему, увенчанному регалиями государственному служащему, пришла пора покинуть этот мир: нескладный черный силуэт на фоне ярких огней, с выброшенной вперед рукой, как у человека, ухватившегося за электрическую проволоку.
Второй «Локхид» приземлился, как раз когда премьер-министр уезжал на королевском «роллс-ройсе». Когда Чемберлен достиг ворот аэропорта, далекий гул восторженных зрителей слился с ревом авиамоторов.
– Бог мой, вы только представьте! – воскликнул Сайерс. – Дороги забиты вплоть до центра Лондона!
– Можно подумать, что мы выиграли войну, просто избежав ее.
– Когда мы выезжали, на Мэлл собрались тысячи людей. Король и королева наверняка пригласят его выйти на балкон. Давайте помогу.
Сайерс взял одну из красных шкатулок, извлеченных из багажного отсека.
– Ну как это было?
– Честно говоря, кошмар.
Они шли по бетонному фартуку к терминалу «Бритиш эруэйз». На полпути юпитеры новостных компаний все сразу погасли. В наступившем полумраке прозвучал общий добродушный стон толпы.
– Нас ждет автобус, чтобы отвезти на Даунинг-стрит, – сообщил Сайерс, когда они уже приближались к дверям. – Один Бог знает, сколько нам предстоит добираться.
Внутри переполненного терминала итальянский и французский послы беседовали с лорд-канцлером и военным министром. Сайерс пошел искать автобус. Легат остался стеречь красные шкатулки. Чувствуя усталость, он присел на скамью под плакатом, рекламирующим полеты в Стокгольм. На столе у таможенников стоял телефон. Хью подумал, не следует ли позвонить Памеле и сообщить о своем прилете, но воспоминание о ее голосе и неизбежность вопросов остудили его пыл. Через большое зеркальное стекло он наблюдал, как к терминалу разрозненными группами подходят пассажиры второго «Локхида». Сэр Джозеф Хорнер шел между двух детективов. Джоан держалась рядом с мисс Андерсон. В одной руке она несла чемодан, в другой – портативную пишущую машинку. Завидев его, девушка сразу повернула навстречу.
– Мистер Легат!
– Честное слово, Джоан, называйте меня просто Хью.
– Ну, значит, Хью. – Она присела рядом и закурила сигарету. – Да, это было волнующее зрелище!
– Неужели?
– Ну, так мне сказали. – Джоан повернулась к нему и оглядела с ног до головы. Взгляд у нее был открытый. – Я хотела переговорить с вами до отлета из Мюнхена, но не застала. Мне нужно сделать маленькое признание.
– Какое же?
Девушка была очень хорошенькая, но ему было не до флирта. Джоан заговорщицки наклонилась к нему:
– Только между нами, Хью, но я не совсем та, кем кажусь.
– Вот как?
– Да. На самом деле я нечто вроде ангела-хранителя.
Ее манеры начали его раздражать. Легат обвел взором терминал. Послы все еще беседовали с министрами. Сайерс стоял в телефонной будке, видимо пытаясь выяснить, где автобус.
– О чем, бога ради, вы сейчас толкуете? – спросил Хью.
Джоан положила чемодан себе на колени.
– Полковник Мензис – мой дядя. Ну, отец моей двоюродной сестры, если точнее. Так вот, он попросил меня исполнить одно своеобразное поручение. Короче говоря, на самом деле меня послали в Мюнхен не только благодаря моим талантам машинистки, каковые и в самом деле бесподобны, но и чтобы я следила за вами.
Она щелкнула замками, подняла крышку и извлекла из-под аккуратной стопки белья меморандум. Он лежал в том самом конверте, в каком и был.
– Я забрала его из вашей комнаты вчера ночью, после того как вы ушли со своим другом, для сохранности. И в самом деле, Хью, – мне ваше имя очень нравится, кстати, оно вам подходит, – да, Хью, и очень хорошо, что я это сделала!
Факт, что он до сих пор на свободе, казался Хартманну чудом. В тот день, покидая «Фюрербау», чтобы ехать в аэропорт, затем поднимаясь на борт пассажирского «юнкерса», зафрахтованного Министерством иностранных дел для их отправки назад, а особенно вечером после приземления в Темпельхофе, – на каждом этапе пути в Берлин он ожидал ареста. Однако никто не положил ему руку на плечо, не было неожиданной встречи с людьми в штатском, никто не сказал: «Будьте любезны пройти с нами, герр Хартманн». Вместо этого Пауль совершенно беспрепятственно проследовал через терминал на стоянку такси.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
