И я совершенно не переживал, что пленница может освободится, так как крепко привязал ей запястья и голени туго натянутыми верёвками, зацепив другие концы за прочные металлические конструкции в этой комнате. В общем, действовал по примеру бойцов Второго Легиона, которые именно так фиксировали пойманных врагов, разве что уложил лицом вверх, глаза не завязывал, и рот кляпом не затыкал.
Посмотрев какое-то время на судорожно дёргающуюся пленницу и убедившись в надёжности пут, я потерял к ней интерес и вернулся к электрощитку, изучая жгуты проводов, пробуя многочисленные рубильники с переключателями и пытаясь понять причину отсутствия освещения. В тишине было хорошо слышно, как тяжёлые волны бьют о борт дрейфующего парома, и как пыхтит Минн-О Ла-Фин, пытаясь вывернуть руки или ноги из верёвочных петель. Я старался не обращать внимания на все эти посторонние звуки, поглощённый непростой работой.
Но через несколько минут из темноты до меня донёсся обиженный и требовательный голос представительницы Тёмной Фракции:
– Комар, ты нельзя так делать! Развязать быстро-быстро! Я благородность принцесса и нельзя быть такой срамной вид!
– Что, прям настоящая благородная принцесса? С интимной стрижкой и крашенными сосками? – насмешливо ответил я, не прекращая своей работы. – Кстати, когда тебя в первый раз поймали на территории нашей ноды, всего этого я что-то не припомню. Ты специально готовилась к новой встрече со мной? Или для гарпии так старалась?
Из темноты раздалось возмущённое сипение, затем прозвучало несколько длинных крайне эмоциональных фраз на непонятном мне языке, наверняка с использованием многочисленных нецензурных слов и эпитетов. Но я никак не реагировал на праведное возмущение Минн-О Ла-Фин, чем ещё сильнее выводил девушку из себя.
Навык Космолингвистика повышен до тридцать пятого уровня!
В эмоциональной речи Минн-О Ла-Фин вдруг проскользнула понятная фраза «сало с задницы кобеля», как-то увязанная в контексте с моим именем «Комар», но больше в потоке гневных слов я различить ничего не смог.
Наконец, пленница выговорилась и успокоилась, сменила тон на нормальный деловой и перешла на мой язык:
– Комар, ты не быть правый. Нельзя оскорбляй я. И подходить я просить близко. Предлагать переговоришь. Я страшно один быть темнота.
Минн-О Ла-Фин боится темноты? Странно было слышать такое от безжалостной расчётливой воительницы, с лёгкостью отдавшей своим миньонам приказ перерезать глотки четырём гэкхо, а то и вовсе лично поучаствовавшей в этом кровавом убийстве. Тем не менее, я всё же подошёл ближе к пленнице и присел рядом на какой-то ящик.
– Не смотри свой наглый глаза! – возмутилась обнажённая пленница, проследив за моим взглядом.
Однако заметив, что все истерики, попытки командовать или отсылки к благородности её происхождения не имеют никакого отклика, девушка-картограф перешла к делу: – Я хотеть узнавай цена мой выкуп. Три тысячи кристаллов быть хорошо?
Тут я даже рассмеялся, настолько нелепым выглядело данное предложение:
– Твой дед за пять тысяч выкупил у меня свою кривую палку, неужели ты ценишь себя меньше неодушевлённого предмета?! Но вопрос сейчас не в сумме, не собираюсь я тебя выпускать ни за какие деньги. Во-первых, меня самого за такое руководство фракции порвёт на мелкие кусочки. Во-вторых, хватит уже, жалели тебя раньше и отпускали, как внучку уважаемого лэнга, но те уроки не пошли тебе впрок. Так что побудешь пленницей на общих основаниях, может и наберёшься уму-разуму.
– Я не есть обычный пленник! Меня нельзя так относишься! – снова завела Минн-О Ла-Фин старую пластинку, но я привычно проигнорировал все эти причитания и продолжил:
– Ты очень много знаешь и представляешь большую ценность для моей фракции, так что я отдам тебя следователям для проведения самого досконального допроса. Информация в твоей голове стоит дорого, куда как больше жалких трёх тысяч кристаллов!
Девушка снова принялась пробовать путы на прочность и даже попыталась сильно стукнуться затылком о металлический пол. Я запоздало сообразил, зачем Второй Легион привязывал пленников именно лицом вниз – чтобы они не смогли убить себя, проломив затылок о твёрдый предмет. Перевязывать буйную девушку-картографа было уже поздно, да и опасно, так что я просто подстелил ей под голову снятое ранее с самой же пленницы нижнее бельё и пригрозил:
– Убить себя ты всё равно не сможешь – у меня имеется аптечка, так что я тебя вылечу. А если не прекратишь дёргаться или попытаешься откусить себе язык, всуну тебе в рот кляп из твоих же ажурных трусиков. Ну что, сделать это? Или ты пообещаешь вести себя смирно?
Минн-О Ла-Финн молчала и лишь гневно зыркала на меня, но когда я потянулся за её одеждой и принялся скручивать кляп из ткани, всполошилась и быстро затараторила:
– Хорошо, Комар, я обещать не вырывайся, не калека и не убивайся. Слово принцесса!
Я отставил приготовления и отсел обратно на ящик, поправив покатившийся фонарик. Так уж совершенно случайно вышло, что яркий луч направился совсем на другую часть женского тела. Девушка безуспешно попыталась свести ноги, а затем на пепельно-серых щеках Минн-О проступил румянец стыдливости и смущения.
– Комар, зачем ты позорить я? Военный секрет я не знать, ценный большой только как принцесса. Если внучка будет стыд позор то Тумор-Анху Ла-Фин лишай я титул. И нет больше ценность.
Это было справедливым замечанием, да и не собирался я насмехаться над пленницей, лишь слегка поддразнивал за совершенно неуместную в её ситуации напыщенность. Поэтому я отвёл луч фонаря в сторону и даже предложил девушке вернуть ей нижнее бельё и вообще развязать, вместо этого оставив скованные за спиной наручниками запястья.
– Просто так? За бесплатно? Не за много тысяча кристаллы? – Минн-О Ла-Фин крайне удивилась моей неожиданной уступке, но отказываться конечно же не стала.
– Комар, ты поступай благородно. А рассказай, какой у ты есть титул у себя дом? Или ты звание старший военный?
Странный вопрос, я даже усмехнулся про себя. Неужели Минн-О Ла-Фин считает, что для проявления элементарной вежливости обязательно необходимо благородное происхождение или офицерское звание? Я честно ответил, что у меня на родине уже давно нет разделения на сословия и, хотя военная служба у нас в чести, но сам я пошёл скорее по научной части.
– Как же так быть? – искренне удивилась моя собеседница. – А я слышать от лэнг Тумор-Анху, что ты есть участник много-много военный турниры и побеждай всегда!
Откуда она могла это знать?! Далеко не все во фракции H3 знали о моём прошлом, так что услышать об этом от явного врага было крайне неожиданным. У меня сердце тревожно запрыгало в груди, но не от ощущения опасности, а скорее от предчувствия чего-то важного. Кажется, Минн-О Ла-Фин несколько увлеклась и проговорилась, выдав секретную информацию.
Но я постарался сделать вид, что ничего серьёзного не произошло, и сперва сменил тему разговора, а потом и вовсе попросил пленницу немного помолчать, так как мне нужно было сосредоточиться на работе. И вот длинноногая красавица со скованными за спиной руками молча сидела на ящике, зябко ёжась от холода в тонком нижнем белье, я же продолжал копаться в электрощитке.
