Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Двигаясь в заданном направлении, мы проходили очередной населенный пункт. Незадолго до этого дня меня пополнили остатками танков первого батальона, который пока не воевал, ждал пополнения. В том числе лейтенант Бурцев со своим экипажем вновь оказался под моей командой. Головная походная застава спокойно прошла деревню. По улице шли основные силы моего третьего батальона. Вдруг впереди раздался мощный взрыв. Вначале я подумал, что это налетела немецкая авиация, но разрывов больше не было. Оказалось, что танк Бурцева подорвался на фугасе. Александр ехал на лобовой броне, сидел справа, на пулемете. Кроме него, на танке ехали мой начальник штаба, Самсонов, начштаба мотострелков и десант.
Рвануло так, что башня подлетела метров на двадцать и упала в огороды. Большинство танкистов и десантников погибли. Люди буквально летали над крышами домов. Бурцеву повезло, он, отброшенный взрывом на несколько метров вперед, не получил тяжелых повреждений. Через минуту, с дикими от шока глазами, он подбежал ко мне: что делать, комбат?! Я оставил двоих уцелевших десантников похоронить убитых и оказать помощь живым. Бурцева и своего начальника штаба (он тоже выжил) пересадил на другой танк, и мы двинулись дальше. Даже в таких случаях задержать батальон я не имел права. Есть приказ, к определенному времени быть в определенном месте. Война есть война. Уже через пару километров батальон ввязался в очередной бой. Вообще, бои в Венгрии были очень тяжелые, немцы и мадьяры сопротивлялись ожесточенно, контратаковали крупными силами.
В декабре, в сумерках батальон вновь вышел к Дунаю, но уже северо-западнее Будапешта. На окраине населенного пункта я поставил свой танк и рядом самоходку, перегородил дорогу. Один взвод — три танка отправил вперед по дороге вдоль Дуная. Хорошая дорога была! Впереди виднелся небольшой поселок, домов десять. Сказал взводному: «Встань там так, чтобы тебя не видно было, и по рации держи связь, предупреждай, кто едет». Через некоторое время тот сообщает: «На вас движется легковой автомобиль». Подъехала машина, сигналит, мол, освободи дорогу. Вано Васадзе с пистолетом подошел к окошку пассажира. В машине сидел старший лейтенант в черном эсэсовском мундире, водитель и две девки на заднем сиденье.
Васадзе, с грузинским акцентом, говорит: «Выхады!»
Немец все понял, стал хвататься за пистолет, и Вано хладнокровно выстрелил ему в лысину. Водитель выскочил, побежал. Но у меня кругом заняли оборону автоматчики, все начеку. Водителя срезали очередью. Девок потом особисты забрали. Фашист попался матерый. Значок национал-социалиста, два железных креста. Забрали у него планшетку с документами, среди них — фотографии. На фотографиях этот тип улыбался на фоне виселиц с трупами. Мы зачеркнули его на фотографии крестом, как уничтоженного. Позже эту фотографию напечатала одна из центральных газет. По-моему, «Красная звезда». Оказалось, этот фашист занимался казнями советских людей в городе Вележе Смоленской области. Так с крестом и напечатали.
Расстановка сил вокруг Буды, западной половины Будапешта, напоминала слоеный пирог. И мы, и немцы маневрировали на небольших расстояниях, 3–5 километров, постоянно соприкасаясь. Боевая обстановка менялась ежечасно. 31 декабря, под новый 1945 год бригада находилась в районе Комарно, на границе Венгрии и Чехословакии. По радио я принял приказ выдвинуть батальон по дороге вдоль Дуная. Через некоторое время приказ «остановить движение». Ночь, колонна стоит. Подошел с бутылочкой коньяка Вано Васадзе: «Командир, Новый год. Давай отметим!» Кстати, Васадзе в батальоне только мне разрешал называть себя Вано. Остальные звали его по имени-отчеству, Иван Константинович. Очень гордый человек, сейчас живет в Тбилиси. Собрались еще офицеры, разлили, выпили, поздравили друг друга с праздником. Скоро подъехал офицер связи из штаба бригады. Новый приказ гласил: «Вернуться на исходную точку и выдвигаться по другой дороге». Тут только я понял, что мы попали в окружение.
Немцы предприняли контрнаступление, и бригада оказалась в немецком тылу. Утром движение батальона вновь остановилось. Пришли разведчики, сообщили, что на дороге засада, видели два «Тигра», нацеленные на дорогу, по которой мы идем. Местность не позволяла развернуть батальон или маневрировать. А на дороге, по одному, они нас быстро бы пожгли. Почти весь день мы протоптались на месте. Ситуация сложная, информации о противнике нет. Тут же мы стали свидетелями гибели нашего «ила». Самолет летел над нами с огромной дырой в крыле. Я даже поймал его по радио. Летчик просил своего напарника прикрыть его сзади. Через мгновение самолет сделал крен и врезался в землю в паре километров от нас.
К исходу дня нашли проход на высоту, которая находилась слева от нас. Высота вся поросла мелкими, но частыми деревьями. Я на своем танке вышел на вершину, туда же вскоре подъехал комбриг. Чунихин залез ко мне в танк, связался с командованием корпуса. Те указали ему направление выхода, в четырех километрах отсюда через железнодорожный переезд, дальше двигаться на Сомор. Комбриг с частью танков уехал, приказав выдвигаться следом. Через какое-то время смотрю — внизу по дороге едет немецкий обоз, и пехота колонной идет. Один фриц сидит на телеге и весело наяривает на губной гармошке. Тут уж я дал волю чувствам! В моем распоряжении еще оставалось с десяток танков и две СУ-85. Командую: заводи! Отутюжили этот обоз на славу. Немцы, кто жив остался, разбежались.
Ночью вышли к деревне, и немец за нами по пятам подошел. Я с экипажем находился в большом деревенском доме, когда в него попал снаряд. Соседнюю комнату разнесло, у нас, к счастью, никто не пострадал. Мы успешно вышли к Сомору и соединились с пехотными частями. Потом была тяжелейшая, но успешная оборона в районе Сомора. Немцы рвались пробиться на помощь окруженной нами группировке под Будапештом. Поднасели на нас они, конечно, здорово. Сам Сомор был расположен крайне невыгодно для обороны. Деревня в одну улицу, вытянулась на два километра на косогоре. Внизу — большое ровное плато, с другой стороны высокая гора. На краю деревни стояло наше боевое охранение, усиленное одним танком. За охранением расположилась батарея отдельного 1000-го истребительно-противотанкового полка корпусного подчинения, а в центре деревни стояли остатки моего батальона.
Ночью поднялась беспорядочная стрельба. Прибежал автоматчик, кричит: «Немцы в деревне!» Немецкие танки атаковали Сомор при поддержке власовской пехоты. Танк боевого охранения, не вступая в бой, сбежал в сторону, по равнине. Этим он подставил под удар артиллеристов. Немцы и власовцы быстро разгромили батарею, перебили прислугу. Тут уже подключился к бою наш батальон. Когда начался шум, я выскочил из дома без полушубка, а на улице все-таки зима. Вижу, идет танк, сзади «ведра» горят. У немецких Т-4 выхлопные трубы сзади были, похожие на ведра. При движении они раскалялись, в темноте становились красными. Вернулся в дом за полушубком, смотрю, в окно с другой стороны дома уже лезет фашист. Автоматчики просочились в центр. У меня пистолет был наготове, я его застрелил. Вместе с нашими десантниками отбили пехоту. В центр их пробралось немного, человек десять. Пришел приказ оставить эту деревню и закрепиться в районе Жембека, ближе к Будапешту. Рано утром мы вышли на указанную высоту. Начинало рассветать. Сумрачное зимнее утро. Буквально в 50–100 метрах перед собой обнаружили три немецких танка. Немцы нас пока не заметили, и мы несколькими залпами подожгли их. Через сутки я передал этот участок подошедшим артиллеристам и пехоте. Батальону было приказано выдвинуться на два километра северо-западнее и держать оборону там. Новая позиция тоже оказалась удобной для обороны.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
