— Тебя уже не раз призывали ко двору, ты давно могла встать на сторону истинной королевы, — ответил Ки, стараясь сдержать гнев.
Леди Ална презрительно фыркнула.
— Была, и ты наверняка слышала рассказы о ее преображении.
— Значит, это некромантия. И мы должны склоняться перед владычицей, которую поддерживает черная магия, как пленимарцев?
— Это не было черной магией… — начал было Ки.
— Половина моих родственников были волшебниками, свободными волшебниками Скалы, мальчик, и весьма могущественными! Но никто из них не умел делать того, о чем ты говоришь!
Ки не стал рассказывать ей о деяниях горной колдуньи.
— У тебя есть выбор, — сказал он. — Или ты прямо сейчас под надежной охраной отправишься в Атийон вместе с детьми, или я без колебаний выполню данный мне приказ.
— Вот как? — Ална пристально всмотрелась в Ки. — Что ж, пусть будет так. Я верно служила королю Эриусу и не собираюсь предавать его сына.
С этими словами она развернула коня и умчалась к воротам своей крепости. Ки, связанный правилами ведения переговоров, мог лишь проводить ее взглядом и посмотреть, как закрываются за леди Алной тяжелые ворота.
Повернувшись, он увидел, что Лисичка и Гранния выжидательно смотрят на него.
— Гранния, поджигай деревню. Лисичка, веди сюда подкопщиков и метателей огня. Никакого милосердия ко всем, кто держит в руках оружие. Это приказ.
Глава 28
При каждом появлении нового герольда сердце Тамир обмирало.
Наконец появился первый долгожданный вестник — он доставил приветствия и извинения герцога Зигаса, находившегося в пути и готового заявить о своей преданности. Герцог был из тех, от кого Тамир скорее всего ожидала сопротивления, и она сочла его послание добрым знаком. Зигас и его семья прибыли несколько дней спустя в повозке. Тамир встретила его строго, но герцог так боялся за своих детей и с таким пылом принес ей клятвы верности, что она была рада подтвердить его титул.
Еще через несколько дней явился второй герольд от лорда Джорваи — и принес сообщение о еще одной бескровной победе. Лорд Эриан выехал навстречу войску, когда оно едва появилось на горизонте, и изъявил готовность сдаться, причем он явно не знал поначалу, кому собирается сдаваться — Корину или Тамир. В письме Джорваи звучало откровенное презрение: «Присматривай за ним получше. Трусливые псы часто кусают исподтишка».
Но вестей от Ки так и не было. Соседняя комната пустовала, и ночи тянулись невыносимо долго, да еще Брат вернулся и вновь тревожил Тамир в ее тяжелых снах.
И вот наконец в последний день месяца шемина прибыл гонец от лорда Киротиуса и принес весть о том, что Ки одержал победу и возвращается в Атийон.
Он явился вместе со своими конными воинами с наступлением ночи и сразу направился в главный зал — в сопровождении Граннии и Лисички. Все трое выглядели усталыми, были ужасно грязны, а на их плащах виднелись темные следы битвы.
— С возвращением, — сказала Тамир, изо всех сил стараясь держать себя достойно на глазах у всего двора, хотя ей хотелось спрыгнуть с трона и обнять Ки. — Что вы мне сообщите?
— Твое величество, лорд Айнис сдался и находится на пути в Атийон. Леди Ална сдаваться отказалась. — Он кивнул Лисичке.
Лисичка извлек из-под плаща кожаную сумку и открыл ее. Ки сунул в нее руку и за светлые волосы вытащил окровавленную женскую голову.
Тамир даже не моргнула при виде обвисших губ и пустых белых глаз.
— Повесьте ее на стене над воротами, рядом с останками лорда Солари, и напишите на доске ее имя и преступление. Ты убил ее, Ки?
— Нет, твое величество, она умерла от своей собственной руки на четвертый день осады. Она убила также двух своих дочерей и сына или приказала их убить. Мы нашли их всех вместе в ее спальне.
Тамир не сомневалась, что при необходимости Ки сделал бы это собственной рукой, но втайне испытала облегчение от того, что ему не пришлось убивать. В любом случае леди Ална избавила ее от необходимости выносить приговор.
— Пусть герольды донесут эту весть до всех городов и крепостей, — приказала она. — А городские глашатаи пусть объявят новость. Я милосердна к тем, кто отдал мне свою преданность. Но предатели не дождутся жалости. Лорд Киротиус, прими мою благодарность и земли вместе с ней. Повелеваю тебе владеть всеми землями леди Алны в честь твоей первой победы под своим собственным знаменем.
Она внутренне улыбнулась, когда Ки снова поклонился. Теперь никто не станет шептаться или выражать недовольство. Ки получил награду по законам войны.
Однако недовольство выразил сам Ки, как только они вечером сели за пиршественный стол.
— Зачем мне еще земли? — проворчал он. — Ты и так уже взвалила на меня немало владений, да еще титул.
— Зато теперь у тебя есть собственные пехотинцы и всадники. Когда в следующий раз ты мне понадобишься, они тебе пригодятся, — с довольным видом заметила Тамир. — Больше никто не посмеет дразнить тебя безземельным рыцарем, мой лорд.
Ки сложил руки на груди, признавая поражение.
— Ладно, если ты позволишь мне снова отправиться в бой, думаю, я как-нибудь вынесу эту тяжесть.
— Расскажи о своем первом походе! — потребовала леди Уна. — И ты тоже, Лисичка. Тебе понравилось быть капитаном у Ки?
— Это Ки должен рассказывать, — скромно отступил Лисичка, но Тамир заметила, что его оруженосец стоит в дверях кухни и что-то возбужденно рассказывает Лорину и Хилии.
— Не волнуйтесь, ему тоже есть что рассказать, — рассмеялся Ки. — Я горжусь им и капитаном Граннией.
— Может быть, но ты всегда был на шаг впереди, — сказал Лисичка.
Тамир не отрывала глаз от лица Ки, когда он начал рассказывать о подробностях похода. Крепость, которую им пришлось атаковать, была сильной, леди Ална хорошо подготовилась к осаде. Ки взял тарелку и разложил вокруг нее куски хлеба, показывая, как он окружил крепость. Он был сдержан в своем рассказе, приписывая большую часть заслуг другим. Но когда Ки говорил о том, как они нашли леди Алну с детьми, лицо его помрачнело.
— Может, это и к лучшему, — сказала Гранния со своего места за нижним столом. — В такой смерти больше чести, чем в смерти на виселице за измену.
— Но я не стала бы казнить ее детей, — печально сказала Тамир.
* * *
Когда в тот вечер Ки и компаньоны провожали Тамир к ее спальне, она заметила, что придворные посматривают на Ки с большим уважением, чем прежде. Но когда она пригласила Ки войти в свою комнату, она чувствовала назойливые любопытные взгляды.
Они избегали смотреть друг другу в глаза. Казалось, разлука лишь усилила неловкость между ними. Тамир вздохнула и обняла его, Ки ответил на ее порыв, но уже через секунду они отпрянули друг от друга и торопливо подошли к игровому столику у окна.
